Военное искусство, торговля, промышленность, земледелие, земные науки и искусства, земные дела, - только на земле необходимы, и, как все земное, пройдут, кончатся, как и небо и земля мимо идут (Лук. 21, 33)Но так как неземная, вечная душа наша слишком много заботится о земном и непостоянном по застарелой испорченности греховной, забывая о постоянном, вечном отечестве небесном, то надобно всячески стараться, чтобы она не увлеклась совсем мирскими заботами, попечениями, делами и временною сладостью греха и не забыла о другой жизни; нужно всячески, при помощи Божией, направлять ее к небу, раньше знакомить ее с тамошним светом и тамошними потребностями, образовывать ее по небесному, заставлять ее заблаговременно дышать, так сказать, небесным воздухом. Это и значить воспитание для неба, для Господа. Чтобы небо впоследствии времени приняло нас, необходимо здесь - на земли каждому положить в душу свою что-нибудь родное небу, иначе на небе не будет для нас места.

Квинтет под управлением Сергея Григорьева, концертмейстер Екатерина Паргеева. Солисты Динара Федотова, Юрий Волков, Юрий Катков, Маргарита Финогентова. Ведущая Елена Лимаренко

Биография, драма. Режиссер: Джанлука Мария Таварелли. В ролях: Паола Кортеллези, Массимо Поджо, Джанмарко Тоньяцци и др. История жизни Марии Монтессори - первой женщины-врача в Италии. Мария создала новаторскую методику воспитания детей, позже названную методикой Монтессори, которая направлена на поддержку непосредственности детей и их свободное развитие, не ограниченное школьными правилами.

Восстань же в подвиге веры и благочестия, русский народ, проникнись сознанием и долгом своего призвания, — и сгинут твои беды и напасти. Залог этого упования — чудотворный образ Богоматери, который некогда явился в благословении тем, кто так же, как и мы, верили и уповали, ожидая избавления России от тяжких бед. Вера их не обманула, упование их не посрамило!

В канун св. Благовещения, во время всенощной в верхнюю церковь обители донёсся шум голосов взрослых и детей. На автомобиле приехало русское семейство Б., спаслось из ада бомбардировки Белграда. Семья очень благочестивая, не раз посещавшая нашу обитель. Отец, бывший офицер, мать, старая бабушка, уже с трудом ходящая, и пять человек детей различного возраста. Семья бросила в Белграде квартиру со многими ценными вещами, нажитыми упорными трудами, но г. Б. спокойно говорит: - Мне ничего не жаль: ни моего автомобиля, сейчас взятого четником, ни моей квартиры. Бог не оставит нас. Был я на фронте, но такого ада не переживал. Бомбардеры с головокружительной быстротой, как хищные птицы, спускаются над зданьями и мгновенно разрушают постройки. Ввысь аэропланы поднимаются уже автоматически, даже если лётчик потеряет сознание: аэроплан с быстротою молнии взвивается вверх, чтобы сам бомбардер не пострадал от бомбы, брошенной им. Страшные стаи устремляются с высоты и мгновенно поднимаются, оставляя под собою гибель, разрушения, смерть.

В 1943 году покинули мы прекрасную, апрельскую, цветущую пустыню и оказались в пыльном, сутолочном Белграде. Тяжело было потерять благодатную тишину монастырскую и жить в местечке Ириге, где сестры были размещены по частным домам, но ещё тяжелее было вдруг оказаться выброшенными в большой город. На месяц нас посадили в карантин - весь монастырь в одну большую палату - бывшее богословское общежитие, которое было временно отдано для детей беженцев из разорённых мест Сербии. Нас поместили в третьем этаже. Обширное помещение, залитое солнцем. В трёх стенах широкие окна. Живём словно в фонаре. Над нами близко небо - внизу светло-голубые воды Дуная. Небо и вода. Вдали туманится Калемигдан. Легки очертания церкви «Ружицы» «Розы», св. Параскевы...

Кажется, летом 1966 года мне позвонил из Ленинграда Федор Абрамов и сказал: «Найди журнал «Север» и прочти повесть Белова «Привычное дело». Большой писатель на Русь идет». Я разыскал журнал и повесть прочел. Я просто проглотил ее в одночасье. Ничего более жалостливого, нежного, ласкового по отношению к гибнущей русской деревне я не читал. У меня несколько раз принималось болеть сердце, как болит оно, когда беда входит в твой дом. А это был именно мой дом, хотя я человек городской, рос в городе, но потом, правда, судьба забросила меня в деревню, и страдания крестьянства – в те годы еще основного населения страны – стали для меня не чужими страданиями, а отпечатались в сердце. Повесть Белова стала песнью песней о прародине русского языка, русского крестьянского быта, русского вероисповедания и отношения к жизни и смерти. Это была и песнь песней терпения, выживания, сопротивления доброй души нажиму, всесилию и торжеству зла.

Михаил Васильевич все свободные часы от своих занятий со Степашей и с окончательным устройством своей избы, проводил в том, что соображал, рассчитывал и записывал, что будет стоить постройка больницы, хотя бы на двадцать кроватей. Ему хотелось устроить так, чтобы богадельня и больница составили один дом, о двух половинах. Он был уверен, что одно уже удобное помещение должно было иметь благодетельное влияние на больных и престарелых села, если вместе с этим можно было бы найти средства обеспечить их существование разумным надзором и искренними добрыми попечениями. Он чувствовал, что построить дом необходимо, что с этого должно начать, но сам себе сознавался, что не в доме главное, что без живой помощи дом злу ещё не поможет; больным в нём будет облегчение, и приют для престарелых может быть истинным приютом, когда найдутся люди добрые, которые за это возьмутся с христианскою любовью.

Дивно прославила и до сихъ поръ не перестаетъ прославлять Себя Царица Небесная на св. землѣ Русской Своими чудотворными иконами и неисчислимымъ множествомъ славныхъ знаменій и чудесъ милости Божіей!.. Видно по всему, что Ея любвеобильному материнскому сердцу какъ-то особенно дорогъ кроткій и смиренный, душевно-добрый и просто вѣрующій Русскій народъ! Видно и то, что никто не умѣетъ такъ достойно оцѣнить Ея Божественныя милости и отвѣтить на нихъ столь пріятною Ей слезою сердечнаго умиленія, подвигомъ душевнаго очищенія и обновленія всей жизни, по завѣтамъ Ея возлюбленнаго Сына, Господа и Спасителя нашего, – никто такъ не умѣетъ, какъ мягкая и сердечная русская душа!..

Когда лукавому искусителю удалось прельстить наших прародителей в раю и разрушить их райское блаженство, тогда в лице наших прародителей все человечество тотчас же подпало осуждению смерти. Смерть, прежде возвещенная предохранительно, а теперь уполномоченная самим Божественным Правосудием на владычество над человеческим родом, - стала наступать на человека по следам греха. Но тогда же милосердый в самом правосудии Бог, приостановив ее, благоволил в умирающем уже и погибающем человечестве посеять новое семя жизни и спасения.

Целые гурты расшив на белых и громадных парусах, подымаясь по ветру против течения одна за одной, подвигались могучею грудью, как белые лебеди. Они так красиво поворачивали из-за угла, скользили плавно, гладко, как по полу! Расшиву не шелохнёт, не колыхнёт: не похоже, что вода несёт такую громаду. А там издали бежит пароход; его дымок белою струею ложится на бок, и он бойко обгоняет её и гордо оставляет далеко за собою. Тут же видишь: рыбачьи лодочки едут с промысла домой. Иной рыбак вырубил кудрявую берёзку, воткнул её вместо паруса и, сложив руки, смотрит, как ветер плавно несёт его лодочку прямо к песчаному берегу. Далее, целый ряд необыкновенно красивых белян, которых и назвали так, потому что на них нет ни одного тёмного пятнышка. Они нагружены только что напиленными досками и сами сделаны из свежих досок. Красива Волга, в добрый час, - надо сказать правду, - как большая дорога: столько разных судов идут по ней и вверх и вниз: тут крутой её берег, с селениями и церквами, лесами и оврагами, с зелёными пашнями, песчаными косогорами... Наглядеться так не наглядишься, налюбоваться, так не налюбуешься - так всё это хорошо!

Очень скоро набежал и Петров день, и пришёлся в воскресенье. Михаил Васильевич, проснувшись рано, заметил, что Степаши уже в горнице не было. Когда он вышел на улицу, то увидать, что мальчик приводил к окончанию свою новую мельницу, которая была, впрочем, почти точь-в-точь как и старая, разве только механик-самоучка ухитрился прибавить каких-то два боковых колеса, с помощью которых махи должны были вертеться с большею силой. Мальчик не мог добиться, чтобы его мельница действительно молола, потому что в ней не было камней, тяжестью и трением которых зерно превращается в муку; но соображения Степаши, чтобы привести в движение весь механизм, были очень верны, и детская его головка вырабатывала без всякой помощи усовершенствование своей машины с замечательной любовью и постоянством.

Летом 1916 г., устав от нервно-напряжённой жизни, царившей тогда в Петрограде, мы с сестрой охотно приняли приглашение наших друзей Т-вых провести несколько недель в их имении Воронежской губернии. Я надеялась, что спокойная деревенская жизнь отвлечет сестру от её горя: её муж, уйдя на войну добровольцем, пал смертью храбрых в одном из первых боев. Моя надежда не оправдалась. Ни спокойная жизнь в имении, ни катанья на лодке под парусами по широкому простору Дона, ни далёкие прогулки по прекрасному густому лесу и тенистым рощам, ни сбор ягод и грибов, ни щебетание птиц не развлекали её. Погружённая в своё горе, она оставалась безучастной. Когда приезжали соседи-помещики, она, едва поздоровавшись с ними, уходила в сад, садилась на самую отдалённую от дома скамейку и точно застывала на ней неподвижно. А если был вечер, то, откинувшись на спинку скамьи, она широко открытыми глазами смотрела на сверкающее яркими звёздами небо, словно ища в нём света на терзавший её душу вопрос... По ночам она по-прежнему мало спала. Скрывая от меня свои слёзы, тихо шептала она слова молитв...

Если хочешь делать роль сам, то делай, но при одном условии: у тебя должно быть свое собственное понимание образа, действующего лица. Тогда никого не слушай, лишь прислушивайся к тому, что говорят, что советуют. Чужие суждения в процессе нашей работы могут сильно помешать. Особенно — я заметил — много советчиков бывает вначале. Всем все ясно. Только тебе одному ничего не ясно. Все всё понимают — один ты ничего не понимаешь. Если будешь слушать других и подчиняться их воле, можешь так растеряться, что ничего не получится. Отсутствие воли — самое опасное препятствие на пути к образу. Пусть будет скромное решение, но свое. Тогда ты не будешь походить на других, не станешь употреблять несвойственные тебе выразительные средства.

Четыре дня сряду Михаил Васильевич с юными своими помощниками: Антипом, Кондратием и Леонтием усердно работали в огороде Серафимы. Работа была довольно тяжёлая, потому что бурею всю хорошую землю снесло, и снова надо было навозить земли на старое место. Хорошо ещё, что у вдовы были лошади. На четвёртый день погода была прекрасная, грязь по дороге повысохла, Степаша выполз посмотреть, как идёт их работа и немало удивился, когда увидал, что гряды уже все сделаны, плетень починен, и огород был как с иголочки - просто прелесть: такой аккуратный, чистый и прямой. Михаил Васильевич с Серафимой уже рассаживали рассаду, а мальчики таскали в вёдрах воду и поливали. Маленькие Ваня и Федя тут же вертелись.

Серафима кинулась печь блины, она так суетилась, так спешила, что если не забыла своего горя, то поневоле занялась делом, и слёзы пришлось наскоро утереть. С полатей поднялись две белокурые головки и с любопытством заглядывали в избу; это были Ваня и Федя, старшие дети Серафимы, а меньшой, Сашуша, спал в качалке, висящей на большом шесте почти посреди избы, и только изредка покрякивал. Старшие были такие крупные, плотные, такие богатыри, что весело на них было смотреть. Загорелые и круглые их рожицы, точно подрумяненные пшеничные ватрушки, окаймлялись белыми, как лён, волосами, но пушистыми и ровно подстриженными в кружок; глаза, точно васильки, отличались чистым синим цветом. Зубы при малейшей улыбке, как бусы на подбор, сияли белизною. Они были точно двойни, хотя одному было пять, а другому четыре года.

Душевным благомощием - самоотверженностью в борьбе за правое дело, ясностью ума и благородством сердца - поучают нас как святые основатели монастырей, так и Христа ради юродивые, подвизавшиеся на торжищах и на папертях церквей. «Всё пережила она, всё вынесла, потому что держалась за крест Христов, - писал историк Платонов, поминая св. вел. кн. Владимира, - потому что искала помощи в непобедимой силе этого Креста, у алтарей Божиих храмов, у гробниц Святых угодников и страдальцев за землю Русскую, потому что помнила и хранила завет своего равноапостольного князя-просветителя любить и до последней капли крови защищать Святую веру, жить так, чтобы в жизни святилось Имя Божие, чтобы был народ, не на словах только, но и на деле народом православным – «Святою Русью»». И в настоящее страшное время - дерзнем крепко верить - подлинный русский народ продолжает держаться за Крест Христов. И это исповедничество выведет его, страдающего под гнётом сатанинской власти, в срок, определённый Промыслом Божиим, на путь спасения и воскресения Родины.

Памятник Владимира над Днепром. Помнишь? Широкие чугунные ступени, казавшиеся нам непреодолимо-огромными! Взбираться на них — тяжкий труд для ребячьих ладошек и коленок. А четыре угловые тумбы — вообще недосягаемой высоты. С годами ступени будто суживались — или это мы выросли? На тумбах стало удобно сидеть, побалтывая ногами, глядеть на синий-синий Днепр, жёлтый песок пляжа в зарослях душистого лозняка, ласково поблескивающее окошками белые домики Слободки, и слушать слабо доносящиеся звуки колокола с маленькой голубовато-серой церковки на берегу. И иногда переглядываться с Владимиром. Видишь? Ты тоже видишь, как это всё красиво? Ты видел больше, много больше за долгие годы на этой вершине! Менялось многое, но неизменно прекрасны переливы солнечных лучей в речных волнах, шелест клейких листочков лозняка и легкий пух облаков, летящих причудливыми узорами по небу.

Часов в десять послышался трезвон колоколов, это прибыл Митрополит Анастасий с чудотворной иконой. Народ стал стекаться к богослужению. Служба была на открытом воздухе на Владимирской горке, и если не оборачиваться назад, то как бы в лесу. Такую службу я сам впервые видел. Митрополит Анастасий в сослужении шести архиереев и шестнадцати священников торжественно и трогательно вёл службу. Пело два хора. Вся служба передавалась через громкоговорители, что позволяло слышать далеко от места службы. Действительно, внимание обращало, что далеко от церкви, возле деревьев, стояли одинокие молящиеся и, кто стоял на коленях около дерева на сырой земле, кто прислонившись к дереву, творили свои неслышные молитвы. Были распорядители с владимирскими лентами через плечо, и благодаря им не было ни суматохи, ни давки, полный порядок. Служба была долгая и закончилась в начале второго. Начался крестный ход на озеро для освящения воды. Не только у меня, а у многих, очень многих воскресли в памяти давно забытые картины, а у молодёжи, которая, может быть, впервые видит, это вызвало и радость и удивление, восторг, а может быть, недоумение.

Лента была снята за несколько месяцев до смерти Святослава Рихтера. Гениальный пианист никогда не давал интервью. Поэтому столь неожиданным и интересным оказался телевизионный монолог маэстро.