На территории России к началу революции 1917 года было значительное количество иностранцев. Кто они, эти иностранцы? Это - иностранные рабочие, беженцы и военнопленные. Иностранные рабочие ввозились в Россию в связи с бурным развитием промышленности в конце прошлого и начале текущего столетия. Одним из крупных центров промышленности был нефтеносный район города Баку. В 1913 году около трети бакинских рабочих (30,4%) составляли иностранцы - подданные Ирана. Иностранцы работали и в других промышленных районах России. Перед революцией работало в России 200.000 китайцев, 40.000 корейцев и какое-то количество иностранцев других национальностей. Общее количество иностранных рабочих в России к началу революции в точности неизвестно, но по всей видимости оно было около 300.000 человек.

27 октября 1920 года Большой Дворец города Севастополь был полон офицерами, одни приходили, другие уходили, трещали телефоны, суетились ординарцы. В 3 часа Главнокомандующий барон П.Н. Врангель выехал на фронт для того, чтобы вручить новенькие , еще не освященные знамена Корниловцам, Марковцам и Дроздовцам. Вернулся он ночью, не вручив знамен. Под напором большевиков войска отошли на линию Казак - Соленые Озера. На следующий день, 29 октября сданы были и Соленые озера войска отошли к ст. Юшунь на последнюю линию укреплений.

27 декабря 1932 года в Москве председателем ЦИК СССР М.И. Калининым, председателем Совнаркома СССР В.М. Молотовым, секретарем ЦИК СССР А.С. Енукидзе было подписано постановление № 57/1917 «Об установлении единой паспортной системы по Союзу ССР и обязательной прописки паспортов». Время выбиралось не случайно - сельское население было с корнем вырвано из родной почвы и рассеяно по стране.

Пока иноязычные люди, находящиеся вне закона, чувствуют себя хозяевами жизни, вне закона уже два десятка лет находятся наши соотечественники, надеявшиеся найти в России пристанище. Вместе с ними делят судьбу вынужденных переселенцев их дети и внуки.

Сегодня мы разбираем известнейший тезис, который постоянно встречается в публицистике. Звучит он так: царская Россия сознательно держала народ в невежестве, поскольку, как считают люди, которые придерживаются этого тезиса, неграмотными людьми легко управлять.
В доказательство этого тезиса часто приводится знаменитый «Циркуляр Делянова», который также в публицистике известен, как «Указ о кухаркиных детях».
Поскольку приглашенный эксперт – автор многотонного обширного исследования по истории русской школы в императорской России, то, соответственно, разбираться с этими тезисами мы пригласили именно его.

Изменилась в лучшую сторону и ситуация на Юго-Западном фронте – в августе-октябре 1915 г. в ходе операции на Серете, Луцкой и Чарторийской операций. Противник также считал эти сражения ключевыми для стабилизации фронта в Галиции [Kabisch E. Streitfragen des Weltkrieges 1914-1918. Stuttgart, 1924. S. 176].

Из выступления полковника С.Р. Нилова, возглавляющего Объединение Дроздовцев, на закрытом собрании чинов РОВСа и Российского Флота 12 ноября 1967 г., посвящённом 50-летию начала Белого Движения

Более ста лет назад началась война, которую современники называли Великой. Её территориальный размах, гигантские силы участников и судьбоносные исторические последствия, казалось бы, навсегда должны остаться в памяти людей многих поколений нашей страны. Но первая мировая война не просто оказалась в тени второй – ещё более масштабной и кровавой, но была полностью забыта. В нашей стране этой войне и её героям особенно «не повезло». Усилиями советской пропаганды она превратилась в «позорную империалистическую», а подвиги русских солдат и офицеров не просто «канули в лету», а не имели права на существование вообще. Тем более, не имели права на существование и русские генералы – герои этой забытой войны, которые впоследствии сражались с большевиками, теми, кто всеми силами стирал память о славе русского оружия в 1914-1918 гг.

Офицеры продолжали тянуть добровольческие песни, воспевавшие гибель за Родину и веру. Гимны побеждённой армии. И всё же это было не поражение. Поражение – позор. А позора не было. Торжественны и священны были эти часы прощания с Родиной. Да и только ли воинской удачей определяется победа? Когда-то русская армия вынуждена была затопить флот, оставить Севастополь, но у кого поворачивался язык назвать это поражением? Страницы обороны Севастополя не менее славны были, чем битвы, окончившиеся видимой победой. Герои Севастополя чтились не менее, чем герои Отечественной войны. Не потому ли, что они так же были победителями, только победа их была духовной? В древности воспет был безымянным автором несчастливый поход князя Игоря, в веке двадцатом – подвиг «Варяга». Внешние неудачи ещё не есть поражение до тех пор, пока жив и побеждает дух.

А публика «Жар-птицы» была весьма пестренькая и разноязыкая! И по возрасту и по национальности. Кроме молодежи — студентов кафедры славянских языков Венсенского университета, обращали на себя внимание аристократические старики и старушки с ностальгическими выражениями лиц, завороженно слушавшие красивую русскую артистку из Москвы... Последние могикане далекой «белой» эмиграции, дожившие до наших дней!.. (Их дети и дети их детей уже родились во Франции и знали о России только понаслышке). Мне приятно было узнать, что в годы войны многие из них были на стороне боровшихся с фашизмом, участвовали во французском движении Сопротивления, некоторые воевали в «маки»... Были в зале и «осколки» второй мировой войны, выплеснутые из России вместе с немцами... Были невозвращенцы и диссиденты... И конечно же эмигранты наших дней, вырвавшиеся из Советского Союза по зову крови на родину предков — в Израиль. Справедливости ради следует сказать, что патриотизма на весь путь от Москвы до Тель-Авива, как правило, не хватало,— остатки благородного чувства улетучивались обычно в Париже, Риме или Нью-Йорке... Все эти первые мысли и впечатления о публике «Жар-птицы» постепенно обрели во мне определенность, и когда Жанна Болотова закончила свое выступление и передала эстафету мне, я уже знал, о чем буду говорить.

В антирусской пропаганде есть особо острый пункт, требующий специального рассмотрения. До сих пор он остается "действующим" по причине крайнего невежества русского общества в украинской истории. Речь идет об установлении крепостного права в Малороссии, которое приписывается москалям. Они, по словам Петрика, "позволили нашему гетману раздавать старшинам маетности, старшины позаписовали себе и детем своим в вечное владение нашу братью, и только что в плуги их не запрягают, а уж как хотят так и ворочают ими, точно невольниками своими" {73}.

Не следует избегать постановки вопроса о соответствии области руководства менталитету руководящего этой областью. Люди, проявившие органическую несоприродность задачам руководства образованием в России, где скрепляющим стержнем является объединяющая русская культура, должны быть наконец отстранены от должности. Для тех, кто попытается исказить мою мысль, объясню: речь идёт не об этническом признаке руководителя, а о его готовности и способности, не поддаваясь скрытым национальным предрассудкам и эмоциям этно-шовинистического толка, - отдавать должное и необходимое созидающей русской культуре, чтобы помогать сосуществованию, «на базе» традиционных, духовных ценностей, того свободного многоцветья национальных культур, которым всегда отличалась Россия... Нам нужна - свобода созидания!.. Руководить должны созидатели!..

Среди документов, хранящихся в Орехово-Зуевском городском историко-краеведческом музее, особый интерес вызывают справки о рабочих Никольской мануфактуры «Саввы Морозова сын и К°». Данные справки ранее никогда не систематизировались и не исследовались; этот материал публикуется впервые. Всего в фондах музея 298 справок. Некоторые из них подшиты в папке, другие поступили в музей в разрозненном виде. Исследуемая подшивка начинается 16 декабря 1898 г. К справкам прикреплялись различные документы – прошения, докладные записки, справки, акты и т.д. Именно эти документы раскрывают перед нами подробности повседневной, обыденной жизни рабочих морозовской мануфактуры, позволяют лучше понять, как жили наши предки столетие назад.

99 лет назад, в ноябрьских боях Донской армии с войсками красного Южного фронта, почти в полном составе сдалась в плен казакам 11-я советская стрелковая дивизия, сформированная посредством жестокой мобилизации в Нижегородской губернии летом-осенью 1918 года.

Перед глазами снова маячила одна и та же страшная картина, не отпускавшая сознание уже третий месяц: бесконечная, куда ни кинь взор, жёлтая, выжженная солнцем степь с невысокими бугорками и балками, сплошь носящая на себе следы бойни: ободранные до красного мяса конские трупы и скелеты, свежие холмики с крестами и без, удушливый запах и целый рой мух. Каховка, громадная братская могила, в которой смешались и белые, и красные. Так и стоял в ушах грохот в неимоверном количестве стянутой туда красной артиллерии, выкашивавшей идущие на штурм белые полки. Полки Корниловцев в этих боях обратились в роты. Там, под Каховкой, Вигель получил контузию, которую не было времени лечить, и которая всё чаще напоминала о себе теперь. Там остались лежать многие его друзья. Каховка не отпускала Николая, и даже адские дни отступления и обороны Перекопа не смогли потеснить её до черноты кровяной тени.

       Племянница моей квартирной хозяйки представила мне его не без гордости:
       -- Особоуполномоченный всеукраинского ревтрибунала Алексей Алексеевич Бобринский, бывший граф.
       Я невнятно прожевал свою фамилию, сказав обычное:
       -- Очень рад.
       Хорош, нечего сказать! Папашу, может быть, сварили в котле с кипящим сахаром -- были такие случаи, -- а сынок по ревтрибуналам путается... А через пять минут особоуполномоченный и бывший граф оказался Сашенькой О., вольноопределяющимся... -ой зенитной батареи крымского периода Добровольческой армии.

Почти три века тому назад, в тяжелое и лихое время смут на Руси, скромная монашеская обитель – Троицкая Лавра – и скромный, неизвестный дотоле инок – Авраамий Палицын, можно сказать – впервые, приложили к нуждам общественной жизни ту великую силу, имя которой – живое печатное слово. Вероятно, всякому школьнику известен из любого учебника русской истории тот факт, что обитель эта, в лице инока Авраамия Палицына, разослала в смутное время в разные города и концы русской земли множество печатных патриотических листков. И живое, горячее слово сделало свое дело: разрозненные, робкие, кроющиеся в разных уголках широкой Руси честные русские сердца откликнулись дружно на горячий призыв, сбросили с себя навеянный врагом туман, одумались, объединились, сплотились и дружно двинулись на врагов и победили их. И объединила их, и отрезвила одна, случайно или не случайно, попавшая бумажка, ставшая в умелых и честных руках сильным и победоносным оружием.

Д.Бѣдный публиковалъ въ «Правдѣ» многочисленные памфлеты («Безъ пощады!», «Прощай, бѣлогвардейская жизнь!» и дръ.), призывающіе къ смертной казни. ГПУ во вчерашней публикаціи Разоблачило махинаціи Рабоче-снабженческихъ дѣльцовъ, Высокопробныхъ подлецовъ… ГПУ работаетъ отмѣнно! Совѣтскій стражъ – на должной высотѣ! Подобныя стихотворенія Д.Бѣдный создавалъ многими десятками. Они составили, въ частности, книгу «Ударъ по врагу» (1935) и стали частью той атмосферы, въ которой аресты и разстрѣлы милліоновъ людей воспринимались какъ должное. Со второй половины 30-х годовъ, когда большевицкій режимъ началъ примѣрять «патріотическую» маску на свою красную рожу, Д. Бѣдный не сумѣлъ вовремя перестроиться въ соотвѣтствіи съ «генеральной линіей» партіи и продолжалъ гнать откровенно русофобскіе стихи, почему и впалъ въ немилость у Сталина. Однако его заслуги въ прославленіи политики планомѣрнаго уничтоженія русскаго народа были столь велики, что репрессіямъ этотъ пѣвецъ репрессій не подвергся и умеръ въ полномъ почетѣ въ 1945 году. Именемъ этого литературнаго подонка названы улицы во многихъ городахъ страны и городъ Спасскъ Пензенской губерніи.

На основе архивных документов из фондов Государственного казенного учреждения Архива г.Севастополя и народного музея УМВД России по г. Севастополю в статье рассматриваются вопросы организации и деятельности советских правоохранительных органов в Севастополе и в Крыму в начале 1920-х гг.