22-го июня 1817 года был назначен торжественный въезд принцессы прусской Шарлотты. На 7-й версте от Петербурга по царскосельской дороге, в нескольких стах саженях от шоссе, стоял двухэтажный каменный дом с бельведером и садом. Этот дом принадлежал пастору Коленсу и в нем помещался тогда его пансион, о котором я уже говорил. Здесь были обе императрицы и они должны были переменить свой дорожный туалет и здесь же в первый раз я представился великому князю Николаю Павловичу. Он тотчас повел меня к принцессе Шарлотте, бывшей еще в сером, дорожном платье и соломенной шляпке. "Voila votre page!" - "Ah je suis charmee" ["Вот ваш паж!" - "Ах, как очаровательно!" (фр.)], сказала она, протягивая мне руку, и тотчас прибавила: "je vous prie, monsieur, apportez moi mon parasol, il doit кtre dans la voiture" ["я вас прошу, сударь, принести мне зонтик из кареты" (фр.)].

Разумеется, "реабилитации" таких активных противников коммунизма во многом препятствует приписываемый им "антисемитизм" – ведь после Нюрнбергского трибунала это считается страшнейшим обвинением в глазах "прогрессивного человечества", в том числе в советской и постсоветской идеологической системе.

Русский Обще-Воинский Союз, любимое детище Главнокомандующего генерала Врангеля, создан им в 1924 году, на чужбине, как законный преемник русских Белых армий всех четырех фронтов Гражданской войны в России в 1917—20 гг. Духовный наследник Белых армий, которым судьба не дала счастья военной победы, но дала победу моральную, во имя которой они ушли на чужбину, унеся национальное русское знамя, сохранив на нем только слово «Родина»...
Эта историческая преемственность от Белых Армий, в Гражданской войне в России не победивших, роднит Русский Обще-Воинский Союз с теми, кто также сражался за освобождение своей родины от красной власти, с теми, кто победил в неравной борьбе, кто изгнал за пределы своей страны интернациональную силу и кто помог возродить свою страну — с белыми испанцами армии генерала Франко, этого «победившего в Гражданской войне испанского Корнилова». В рядах его армий сражалась также и горсть русских белых, членов Русского Обще-Воинского Союза, которых я видел весной 1950 года в Мадриде. Они, так же как и мы, не победившие на белом фронте Гражданской войны в России — были победителями на белой стороне испанского фронта Гражданской войны. И они совершенно законно чувствуют себя победителями... это их заслуга, они ее осознали, что я не мог не отметить в тот вечер 1-го апреля, который я провел в их, столь близкой мне среде, в Мадриде.

В этот день началась знаменитая Дебальцевская операция, которая впоследствии стала «Дебальцевским котлом» для одних и полной победой для других.

Набор туманных и внешне лишенных всякого положительного смысла фраз официального партийного документа (одно только выражение «правильное проведение украинизации» чего стоит: «правильное» - это как?), - лишал возможности непосвященных в номенклатурную казуистику догадаться о направлении предполагаемых перемен, но фанатики украинства застыли в тяжком и мучительном ожидании дальнейшей своей участи.

Девятнадцатый век принес еще больший надлом исконной русской жизни. Злобно дули западные ветры, стараясь загасить неугасавшие свещи народной веры, народной верности и нанося много скверны. Сначала из легкомысленной и натасканной энциклопедистами Франции проник растлевающий дух сомнений. Затем твердокаменная философия немцев всполошила и довершила вредное дело угашения христианской души. И наряду с этим особыми тропами проникали и разлагали души различные вредно-мистические учения, протестантские секты. Вольтерьянство, франк-масонство, библейские общества, оккультизм, спиритизм, теософия, баптизм, сатанински горделивое и кощунственное толстовство, просто атеизм — все это пышно расцветало в нашей Родине. Меньше всего поддавались разложению народные толщи, но им, в лучшем случае, не мешали жить "детской”.

Итак, меня обвинили в шпионаже в пользу Польши, в тайном соучастии в международной буржуазной организации для свержения советского строя, в укрывательстве ее участников и в агитации против большевистских управителей. Само собой разумеется, что никакого шпионажа я не учинял, ни в пользу Польши, ни в пользу другого иностранного государства, а с отсутствием правды в этом обвинении, падают и все остальные (мнимые) против меня обвинения. Дело пошло быстро. Тринадцатого июля 1927 года мой этап в количестве шестисот человек был направлен в Кемь, что у Белого моря. Нас везли без особых стеснений, в обычных пассажирских вагонах и обращение конвоя с арестантами, каковыми мы являлись, было внимательное.

Мужу моему приписывается и ставится в вину какая-то агитация против Советской власти и сношение с заграницей. но это чистейший абсурд. Агитацией мой муж никогда и нигде не занимался, а также и в организации никакой антиправительственной не состоял и ничего враждебного Советской власти никогда не выявлял, будучи всегда благожелательным к ней. С заграницей он ни с кем не переписывался и никаких сношений ни с кем не имел, т<ак> к<ак> ни родных, ни знакомых у нам там нет, к тому же муж мой неграмотный и едва может подписаться.

Прямыми жертвами такого фактического оправдания большевизма остаются его наиболее активные идейные противники – белые воины и власовцы, которые при справедливом подходе заслуживают ровно того же понимания, какое в Германии получили противники нацистской власти. Никакими "низменными" и "шкурными интересами" невозможно объяснить это уникальное явление в истории России и других государств, что миллионы граждан решили повернуть оружие против собственного правительства, даже в самом конце войны, исход которой был для всех очевиден.

Дальнейшая судьба незаурядной семьи Пискановских заслуживает развернутого описания, и я надеюсь в ближайшем будущем подробно ознакомить православную общественность с этой невеселой, но в высшей степени духоподъемной историей. Пока что решаюсь для тех, кто ознакомился с приведенным выше материалом, перечислить лишь основные последующие события, основные вехи их праведной жизни, которую я в своей статье в журнале «Наше Наследие» № 87-88 2008 г. решился назвать «Житием Пискановских».

Ночь выдалась холодной, но до стоявшего в ожидании грузовика было подать рукой, а в нём – как бы не задохнуться от плотно утрамбованных давно не мытых человечьих тел. На своё счастье надёжинский подопечный потерял сознание ещё на пути к машине и больше не стонал. Что-то бормотал, вращая глазами поэт, время от времени бросал пронзительные строфы, обнаруживающие очередной большой талант, обречённый гибели. Но, вот, ударом в спину конвоир заставил его замолчать:
- А ну, полезай живо!
Когда машина тронулась, женский голос тревожно спросил:
- Товарищи, куда нас везут? Неужто на суд?
- На суд, милая, на суд, - отозвался бывалый Фрол. – На самый что ни на есть высший! К Господу Богу на допрос!
Женщина отчаянно заплакала. Оказалось, что в машине она не одна, а со всей семьёй. Муж её был простым рабочим, далёким от политики, и он никак не мог уразуметь, за что арестован. Тут же были их дети, сын-подросток и дочь, и престарелый отец несчастной женщины. Так, вычищать «врагов» стали уже целыми семьями…
Ехать пришлось долго и, когда еле живых людей выгрузили на воздух, Надёжин не сразу сообразил, куда их привезли.
- Это – Бутово, - тихо пояснил отец Даниил, знавший всё Подмосковье, как собственную церковь. – Раньше была усадьба с конезаводом, а теперь стрелковый полигон…
Стрелковый полигон… Что ж, пожалуй, это гораздо больше, чем наименование объекта, это – приговор.

Я не знаю, как по утверждению сталинистов "умирал" от голода простой народ в царской России, но по Екатеринбургу знаю, как жил и чем питался работный люд еще в далеком 19 веке. Вот как подавали разное, в зависимости от чина и достатка. Народное питание тяготело к сытости. Вот, например, меню екатеринбургского заводского госпиталя 20-х годов XIX века: ежедневный суп, состоявший из 1 фунта (409 г) «свежего говяжьего мяса, 1/4 фунта круп, хлеба к нему - 2 фунта в сутки». Все содержание больного стоило 20 коп. в день. Еду готовили на кухне с неизменной русской печью, «чугунным котлом, железными ковшами, уполовником, ножом, кочергой». Чаш хлебных - три, для просеивания муки использовалось сито. Не обходилась стряпуха без «решета, ушата, квашни, покрывала на квашню суконного». Хлеб в печь сажали деревянной лопатой.

Из Незапной крепости в Андреевский аул я ходил довольно часто, как для учета сидельцев в двух духанах Фавишевича, так для покупки скота и разных припасов. По пятницам (базарные дни) я бывал в ауле непременно. Ходить приходилось большею частию одному, иногда довольно поздно. Некоторые знакомые татары предупреждали меня, чтобы я опасался ходить ночью. На такие предостережения я мало обращал внимания: я боялся только смерти; плена же у горцев хоть и страшился, но в душе желал его. Наступило 8 число февраля, пятница.

Одним из навязанных советской системой представлений о "реабилитации" является обязательное наличие реабилитационных документов у жертв. Без таковых бумажек жертва – "не жертва", а по-прежнему "враг народа". Причем выпуск таких удостоверений на каждую жертву коммунистического режима рассчитан на юридическое оправдание не самих пострадавших, а всего государственного устройства СССР, в рамках которого только и возможно расследование и отмена того или иного отдельного приговора советских карательных органов, законность существования которых не подвергается сомнению, возможно лишь исправление их "ошибок" с последующей (в большинстве случаев посмертной) "реабилитацией" жертв.

Докфильм В.С. Правдюка

«Подарок американскому континенту» — так сказал о Владимире Козьмиче Зворыкине его коллега по работе в области электроники. Основания к тому, чтобы присвоить эмигранту из России столь пышное определение, безусловно, были. Зворыкину принадлежит изобретение «чуда XX века» — электронного телевидения. Его новаторские идеи были использованы также при создании электронных микроскопов, фотоэлектронных умножителей и электронно-оптических преобразователей, разнообразных приборов медицинской электроники — от миниатюрных «радиопилюль» до читающего телевизионного устройства для слепых. При каких обстоятельствах Америка получила от России этот щедрый дар?

Неудача, которую потерпело Белое движение в России, или вернее сказать — неудача вооруженного выступления белых, так как, как это ни замечательно, но уничтожение белых фронтов в России в 1920 году не остановило Белого движения, — привело к укреплению коммунистической власти в России на десятилетия. И потому историк, который исследует судьбы русской революции, должен также установить причины неудачи белого оружия.
 

Еженедельный иллюстрированный журнал издававшийся в России во время Первой мировой войны.
Каждый номер богато снабжен рисунками, картинами, портретами, планами, картами и набросками.

Известие о вступлении России в войну с Германией застало сына поэта в сельце Малом Останкине Каширского уезда. «В этот день дедушка узнал о начавшейся мобилизации, понял все сложившееся военное положение, и это его сильно взволновало. Конечно, он понимал, что для действующей армии уже негоден и стар», – так писала его внучка Наталья Сергеевна Мезенцова.

1 августа 1914 года Германия объявила войну России. Тогда у нас эту войну именовали и Второй Отечественной, и Великой, большевики прилепили к ней ярлык империалистической, а народ назвал Германской. Позже стали именовать Мировой, а после начала новой добавили порядковый номер – Первая мировая. Именно она стала прологом к ХХ веку, без которого, возможно, не было бы ни Февраля 1917-го, разложившего армию и государство, ни большевиков с Октябрем, ни братоубийственной гражданской войны.