Они — сплошная беспробудность. Вечная забота. Тягучая скука. Непрестанный шум, время от времени прерываемый очередною неудачею. О, плохое настроение! А понедельник — это прообраз будней. Да, тогда дело с жизнью обстоит плохо! Но нельзя перекладывать вину за это на «жизнь». У тебя не хватает искусства жить; было бы глупо ожидать, что жизнь устроит тебе торжественный прием. Так что твори сам и преображайся, иначе будни одолеют тебя. А в жизни нет большего стыда, чем быть побежденным — и не великаном, не могущественными врагами, не болезнью, а серою повседневностью существования.

Россия не укладывалась в прокрустово ложе западнической логики, что провоцировало либеральных апологетов арифметического ума «пообтесать» грандиозное историческое тело, привести неразумную массу в соответствие с современными требованиями. Европеизированное общество отрывалось от реальности и относилось к традиционной России всё более агрессивно. Либеральная интеллигенция сняла с себя ответственность за судьбу Отечества и превратилась в жестокосердного судию российской действительности. Ответственность возлагалась на власть, бойкот которой стал общественным кредо интеллигенции. В атмосфере всеобщей непримиримости происходит отток от власти талантливых и умных людей. Ожесточенное противостояние общественности и власти ведёт Россию к катастрофе.

Россия не укладывалась в прокрустово ложе западнической логики, что провоцировало либеральных апологетов арифметического ума «пообтесать» грандиозное историческое тело, привести неразумную массу в соответствие с современными требованиями. Европеизированное общество отрывалось от реальности и относилось к традиционной России всё более агрессивно. Либеральная интеллигенция сняла с себя ответственность за судьбу Отечества и превратилась в жестокосердного судию российской действительности. Ответственность возлагалась на власть, бойкот которой стал общественным кредо интеллигенции. В атмосфере всеобщей непримиримости происходит отток от власти талантливых и умных людей. Ожесточенное противостояние общественности и власти ведёт Россию к катастрофе.

Человек изучает окружающий мир для того, чтобы приспособить его к себе, сделать безопасным для себя свое существование в нем. Поэтому процесс человеческого познания специфичен по целям, объекту и методам исследования. Изучая какое-то явление природы, человек выделяет из всего многообразия связей и сторон этого явления то, что его больше всего интересует, и создает в своем сознании мысленный образ, идеальный объект. Этот объект можно считать некоей моделью, наблюдая за которой, изучают качественные и количественные закономерности ее поведения.

По мысли Лермонтова «жизнь – венец терновый, тяжкий»! Не из-за этого ли весьма многим Лермонтов не воспринимается, как великий религиозный мыслитель и мудрец. Для них грешить всегда приятнее, чем обращать жизнь в борьбу против злобы и искупление собственных пороков. Роль Божественной поэзии в этом мире чрезвычайно важна – она есть «отрада»: «арфы звук крылатый, как ангела таинственный полет», воскрешает «и слезы и надежды» и опускаются «пламенные вежды», «с гармонией» сливается «мечта» и «злобный дух» бежит «как от креста». То есть поэзия от Бога имеет силу полета (в тот же народ!), она ВОСКРЕСАЕТ и от нее бесы бегают, как от КРЕСТА!! Вот доказательство от Лермонтова – на что способна КРЕСТНАЯ ПОЭЗИЯ!!!

В школу я пошла в 12 лет. Дети разных возрастов сидели в одном классе. Мама сшила мне холщовое платье, заплела атласную ленту в косу и отправила в школу. Обед брали из дома: кусочек сала, хлеб. Но учиться долго не пришлось. Проучилась всего два года. Надо было помогать родителям справляться с хозяйством и детьми. Так мы жили до 1929 г. А потом началось! То всех поголовно в коммуны гонят, то всех подряд раскулачивают! Выгоняли с насиженных мест и увозили неизвестно куда. Беда не обошла и нашу семью. В 1937 г. арестовали отца. Его признали врагом народа за то, что по воскресеньям он пел в церковном хоре. Расстреляли. Нас раскулачили, то есть забрали всё наше добро. У нас абсолютно ничего не осталось. Мать арестовали и посадили в тюрьму за то, что мы не сумели заплатить налог. А с чего было платить?! Ведь у нас всё отобрали! Нас, детей, из деревни выгнали. Мы же были дети врагов народа! И разошлись мы - кто, куда...

Новость о гибели Верховного громом грянула не только для Кромина, но и для всей армии. На совещании, срочно созванном Войцеховским, собрались все старшие начальники. Спорили яростно о том, что делать дальше. Больше всех горячился генерал Сахаров:

- Господа, я уверен, что Иркутск надо брать! Да, главная цель нашего быстрого движения к городу не удалась – Александр Васильевич погиб. Но тем не менее нужно взять Иркутск хотя бы для того, чтобы покарать убийц и искупить жертву великого человека!

По лицу генерала Молчанова пробежало неопределённое выражение. Викторину Михайловичу вспомнилось, как ещё в сентябре, при наступлении к Тоболу, адмирал, предвидя возможные осложнения в тылу, намеревался послать в Иркутск надёжную часть для охраны порядка в этом важном пункте. Выбор Верховного пал на Ижевскую дивизию, и тогда же к Молчанову прибыл для предварительной подготовки посланный Колчаком штаб-офицер, привезший Викторину Михайловичу подарок адмирала – погоны защитного цвета. Сговорились обо всём быстро. Молчанов целиком разделял опасения Александра Васильевича и готов был немедленно взяться за исполнение поставленной задачи. Но тут вмешался генерал Сахаров, в составе армии которого находилась дивизия, заявивший, что отправка Ижевцев ослабит фронт. И снялся вопрос с повестки дня… А когда бы не воспрепятствовал Константин Вячеславович, да твёрже оказался бы адмирал, то никогда бы не оказался Иркутск в руках большевиков! Не допустил бы этого Молчанов со своими молодцами. Был бы надёжный форпост для отходящей армии. А теперь, вот, вдохновенно убеждал Сахаров со своим обычным оптимизмом остальных начальников, что Иркутск необходимо брать. И выходило это, по его словам, как пара пустяков. Как Омск отстоять…

Эту, почти сказочную историю, волей – неволей приходиться и начинать, как в известной сказке Ганса Христиана Андерсена «Принцесса на горошине». В ней, если помните, раскрываются хитрые козни брата короля, который хочет отнять престол у принца, объехавшего полсвета в поисках будущей принцессы – обязательно лёгкой и нежной, напоминающей весеннее облачко.… А в другой сказке – «Золушка», вечная история любви, поведанная нам Шарлем Перро, получила несколько иное звучание. Но всё там и там окончилось на мажорной ноте, как того и требует жанр. Вот и в нашей истории, начавшейся в последние годы позапрошлого века, героям пришлось окунуться с головой как бы в две сказки сразу и до конца выдержать взятые на себя роли. А нам с вами, уважаемые читатели, остаётся лишь по достоинству оценить действия этой необычной житейской пьесы.

Многие хорошо знают картину, на которой живописец запечатлел своих сыновей, Сашу и Юру. Но мало кто знает о героической судьбе Саши - подпоручика Александра Серова, русского лётчика, участника Первой Мировой войны, добровольца Белой армии, покинувшего Россию в 1920 году...

Уже с 1992 власти наложили запрет на расселение беженцев-переселенцев в Москве, Петрограде, Ростовской области, Ставропольском и Краснодарском краях. Этот запрет не устоял, однако, перед большими, а то и бешеными деньгами приезжающих кавказцев, закавказцев, среднеазиатов: они легко взламывали запрет, покупали участки, дома, заводили свою коммерцию. Для русских беженцев – не было жилья и работы, для «братьев с Кавказа» – всё открыто. Одних азербайджанцев, непрерывно мигрирующих в Россию, уже к 1989 было до 300 тыс., а к 1996 – более двух с половиной миллионов (с широким разливом по России). (Переселение имело такую предысторию. По сравнению переписей 1979 и 1989 за тот период в РСФСР численность киргизов увеличилась на 178%, азербайджанцев – на 124, таджиков – на 114, узбеков – на 76, туркмен – на 73 (В. И. Котов. – В сб.: Русский народ: Историческая судьба в ХХ веке. М. . АНКО, 1993, с. 79)). Сотнями тысяч переехали на Северный Кавказ (особенно в Краснодарский край) и армяне из суверенной Армении. И ещё то характерно, что приехавшие концентрируются не на производствах, а – на коммерции, обслуживании.

Главный «инструмент» демографической эксплуатации русского народа – абсолютизированная (да и ложно трактуемая) идеология интернационализма. Для Кремля и СМИ России их интернационализм – «священная корова», которая более смахивает на русофобский национализм. 90 лет из Кремля звучит: цель интернационализма – обеспечить гармоничное развитие всех народов нашей страны. Но очевидно, что из списка «обеспеченных», как из нынешней Конституции, молчаливо исключен государствообразующий народ, О благе интернационализма написаны тысячи трактатов. Но многословие трактатов и речей – лучшее средство скрыть правду. ПРАВДУ жизни о влиянии «интернационализма» на вымирание русского народа - надо искать не в трактатах, а в ЦИФРАХ ДЕМОГРАФИИ. В этой статье я на бесстрастных ЦИФРАХ демографической статистики намерен показать: «интернационализм» властвующих кланов - это «инструмент» демографической эксплуатации, и он губит будущее русского народа.

Русофобия – одно из самых мощных и совершенных видов психологического оружия, применяемых против России в среде народов, ещё вчера бывших её частью или пока ещё оной остающихся. В период распада СССР мы уже наблюдали жуткие последствия применения этого оружия в ряде бывших советских республик, где русские подверглись жестокому геноциду. На Украине потребовалось больше времени, чтобы научить одних русских людей убивать других русских людей, полагая себя иной нацией. Весьма странным представляется встречающееся у некоторых авторов заблуждение о том, что русофобия есть плод «советизма». Не приходится спорить, что советская политика внесла немалый вклад в недоброе отношение к России ряда стран советского лагеря. Но утверждать, что она породила русофобию совершенно безосновательно.

Прошел год. Отец Иоанн опять в лагере с полком, посещает и недалеко стоящие Донские батареи. Все полюбили тихого, скромного молодого священника, всегда для всех имевшего доброе слово, слова утешения, бодрости духа, добрый совет. Он сам создал для себя условия занятости на каждый день и на весь день. Так, например, в штабе полка он выписал все имена офицеров и казаков; таким образом каждое утро в маленькой походной церкви, устроенной в большой, двойного укрытия палатке, служились после утрени молебны с именинниками, которых бывало по два, по три и больше: Митрофаны, Александры, Алексеи, Ефимы, а то и Петры, и Павлы и др.

...

Вскоре после возвращения моего из Москвы наш помещик вдруг пишет приказ в вотчину, чтобы немедленно собрать оброк за два года вперед и деньги внести полностью в Московский опекунский совет[41], пожертвованием на какое-то, уж не помню, благотворительное дело; а кто не уплатит сполна, того сдать в солдаты, с тем, чтобы за такого уплатил другой, кто побогаче, и тем освободил себя и семью от будущей рекрутчины.

Советская Власть коммунистов через свое ГПУ стремится довести до голодной смерти тех людей, которых она стыдится за свои неудачи. Она не дает адм<инистративно> высланным зарабатывать хлеб. Летом в Усть-Сысольске несколько адм<инистративно> высланных крестьян нанялись чернорабочими на одну постройку. Их сняли с работы и отправили: одних — в Усть-Вымь 23 июня, других — в Усть-Кулом и третьих — в Ижму. Чтобы помешать адм<инистративно> высланным служить и работать, с мая для них введена регистрация в один определенный час. До мая регистрировались с 8 до 11 час<ов> дня, и один регистрируется в 7,5 утра, другой в 9, третий в 11 и т<ак> д<алее>. Часы выбраны для большинства самые неудобные. При ненастной погоде нынешнего лета на протяжении короткого часового промежутка отводилось на регистрацию, нельзя <было> выбрать время, чтобы не попасть под дождь. Мокнешь под дождем и простужаешься. Суживанием срока регистрации имеется в виду скорейшее вымирание неугодных для Власти людей.

На грядущую войну работает и тотальная кампания по выкорчевыванию на «Украине» Русского языка. «Языковый фронт» - еще одно звено в формировании образа врага из России и Русских. И хотя официально все проводимые в этой области мероприятия украинской власти преподносятся в качестве мер по «защите украинского языка» и утверждения его в качестве единственного «государственного», полное представление об их истинной подоплеке можно по- черпнуть из даваемого им идеологического обоснования. Обратимся для примера к «Концепции государственной языковой политики», разработанной украинским Министерством юстиции в сентябре 2006 г. Ее положения вполне очевидно демонстрируют против кого направлено острие этой политики.

В историю войн вошли города и населенные пункты, у которых разворачивались наиболее ожесточенные бои и сражения…

Французский Верден и бельгийский Ипр известны всему миру. На белорусской земле, в 120 км западнее Минска, есть свой символ воинской доблести и славы Первой мировой войны — небольшой город Сморгонь.

О «героях Сморгони» в те далекие годы писали газеты и журналы, многие военачальники и общественные деятели бывали на этом участке фронта, известные в последствии люди воевали здесь в разные годы, оставили свои воспоминания в мемуарной и художественной литературе.

Вывод один — социалисты были всегда естественными врагами белых и тем самым несомненно помогали красным, для которых они были во многих отношениях «своими»...

Да-с, мы теперь совершенно утешились, сами собою утешились. Пусть всё вокруг нас и теперь еще не очень красиво; зато сами мы до того прекрасны, до того цивилизованы, до того европейцы, что даже народу стошнило, на нас глядя. Теперь уж народ нас совсем за иностранцев считает, ни одного слова нашего, ни одной книги нашей, ни одной мысли нашей не понимает, — а ведь это, как хотите, прогресс. Теперь уж мы до того глубоко презираем народ и начала народные, что даже относимся к нему с какою-то новою, небывалою брезгливостью, которой не было даже во времена наших Монбазонов и де Роганов, а ведь это, как хотите, прогресс. Зато как же мы теперь самоуверенны в своем цивилизаторском призвании, как свысока решаем вопросы, да еще какие вопросы-то: почвы нет, народа нет, национальность — это только известная система податей, душа — tabula rasa, 1 вощичек, из которого можно сейчас же вылепить настоящего человека, общечеловека всемирного, гомункула — стоит только приложить плоды европейской цивилизации да прочесть две-три книжки.