Ни одного аналогичного подобным донесениям ОГПУ сообщений с мест о массовых голодных смертях по линии Корпуса Жандармов, Департамента Полиции и любого из министерств Российской Империи 1890-1917гг. мне неизвестны. Как и советским историкам. Нет никаких гневных прокламаций о тысячах трупов и людоедстве (аналогов которых для 30-х просто огромное количество. ) есть только нападки на неурожаи и отдельных случаях смертности, которые ни разу не подтверждались. Ни одного документально подтвержденного случая умершего от истощения и голода после 1891-1892 гг.. мне не попадалось.Как, кстати, и советским историкам, которые уж наверняка бы "пнули" проклятый царизм за умершего с голоду крестьянина . Уж тем более за 20 или 50 голодных смертей в одном селении. Попробуйте найти хоть один документ. Не найдете.

В Московском царстве стрельцы стали первой армией полурегулярного характера и элитой вооруженных сил, мосгвардией. Создание стрелецкого войска датируется 1540-ми гг. На Руси уже имелись пищальники — воины, стрелявшие из «пищалей», то есть из ружей, и они доказали свою эффективность. Из них-то и набрали первых стрельцов — 3000 тыс. человек, 6 «приказов» (полков) по 500 в каждом. Поставили им голов (полковников), полуголов, сотников да пятидесятников из дворян и детей боярских. Сами же стрельцы были служилыми людьми по прибору — царь их «прибирал» к себе на службу из пищальников и лично свободных посадских людей. Селили стрельцов в Москве и других городах в отдельных слободах, дабы вместе жили и учились воинскому искусству. Воины «огненного боя» получали ружья (фитильные, потом и кремневые), бердыши, сабли и другое оружие, а некоторые и коней. Они охраняли города, несли патрульную службу и всегда были готовы выступить в поход. В конце 16 в. число их только в Москве достигло 20 тыс., а всего по стране в 17 в. — до 50 тыс. (тульские, рязанские, калужские, брянские и другие сотни и полки)

Генерал Врангель эвакуацию своих войск из Крыма провел так, что не оставил противнику ни одного раненого. Фельдмаршал Манштейн тоже сумел вывезти кораблями свои войска из Крыма в 44-м году. А вот Октябрьский… улетел на самолете. Свои же бойцы стреляли ему вслед, посылая вместе с пулями проклятия. А ведь люди стояли на обрывах тысячами, вглядывались в ночной горизонт – не мелькнет ли где огонек спасительного корабля…

Великая по пространству, Россия велика и по своей мощи. К союзу с этой державой стремятся все государства мира. Многие соседи ищут ее защиты и покровительства. Многие народы своим бытием обязаны ее заступничеству. Ее литература – первая в мире. Ее художество и искусство поражает мир. Ее наука не уступает успехам в других странах. Ее величие вызывает в соседях удивление, зависть и скрытую ненависть. Мы, русские, с полным правом можем сказать, что мы имеем честь быть членами великой и славной русской нации. Вот почему все руководители школ и все воспитатели должны, под великой ответственностью за неисполнение, вселять и поддерживать в наших детях убеждение и мнение, что Россия есть великое и мощное государство и русские с честью являются ее достойными сынами.

Трагически окончилась жизнь и родных Корнилова. Младший брат, полковник Петр Георгиевич Корнилов, в период антибольшевистского движения в Туркестане руководивший отрядом в Фергане, в один из тайных визитов к семье, проживавшей в Ташкенте в большой нужде, был опознан местным почтальоном и выдан туркестанской ЧК. После пыток и истязаний расстрелян. Сестра Анна, работавшая учительницей в г. Луге в 1926 году, также была расстреляна за, якобы, “антисоветскую агитацию”. На предложение подать прошение о помиловании ответила отказом, заявив, что “готова умереть – как умер брат”.

Новгородцевы жили в Москве. В конце гражданской войны Лидия Новгородцева с детьми пробралась в Полтаву, где она получила место учительницы в местной женской гимназии. После того, как в Полтаве утвердилась советская власть, пришел свыше приказ «украинизировать» гимназию. Родительский комитет высказался единогласно против украинизации. Члены комитета указали между прочим на то, что они считают русский язык своим и что даже нет учебников, написанных на «украинском» языке. Вскоре был получен вторичный приказ украинизировать школу и был прислан ящик с учебниками, напечатанными в Австрии для галицких школ. Большевицкое начальство даже не удосужилось вырвать из учебников портреты «найяснійшого пана цісаря» Франца Иосифа. Члены родительского комитета заявили, что они своих детей в такую школу посылать не будут и объявили бойкот гимназии. За это они были арестованы ЧК. Какова была их дальнейшая судьба, неизвестно, так как моя двоюродная сестра вскоре затем бежала в Чехословакию, где я с ней встретился в Праге.

Статистические работы о числе и распределении крепостных крестьян по губерниям Европейской России велись в рамках подготовки реформы по отмене крепостного права 1861 года. Еще в 1858 году в Санкт-Петербурге вышла работа А.Г. Тройницкого "О числе крепостных людей в России". Но обобщающей стала книга "Крепостное население в России, по 10-й народной переписи", изданная в 1861 году. Эта перепись проводилась Центральным статистическим комитетом и имела целью установить текущий состав населения и долю в нем крепостных. Перепись проходила с 1857 по 1859 год. Сведения о крепостном населении Кавказа собирались отдельно, поскольку перепись этот регион не затронула.

На станции Тайга рассчитывали соединиться с частями первой армии, но запоздали. Тайга оказалась уже в руках красных, которые вели там ожесточённый бой с эшелонами Польской дивизии. Пришлось идти в обход. В поисках своих Молчанов выслал вперёд несколько разъездов. Группа под командой Климента Артуганова, в которую среди охотников вызвался Алёша, следовала вдоль железной дороги. Всё полотно представляла собой кладбище брошенных поездов. Это были русские эшелоны, в которых пробивались на Восток офицерские семьи, беженцы и раненые. Чехи отняли у них паровозы и обрекли на верную смерть. Кто мог, разошлись пешком, другие остались, став лёгкой добычей красных. Красных же часто опережал мороз, забиравший обречённых в свои мягкие лапы, избавляющий их, возможно, от худшей судьбы.

Тот трагический выстрел во время салюта стал потом предметом внимания многих мемуаристов. Дополнительные подробности сообщают те авторы воспоминаний, которые были сами свидетелями происшествия, либо те, которые, по своему высокому положению, – знали важные подробности. В специальной записи «О несчастном случае во время водосвятия 6 января 1905 г.» в подготовительных материалах к воспоминаниям графа С.Ю. Витте читаем: «6 января во время традиционной процессии Крещения, когда Его Величество со всем духовенством и блестящей Свитой вышел в беседку присутствовать на освящении воды Митрополитом, и когда после этого священного акта традиционно с Петропавловской крепости, находящейся против беседки, на другой стороне Невы, начали стрелять орудия, то оказалось, что одно из орудий было заряжено не холостым зарядом, а боевым, хотя и весьма устарелым. Тем не менее, если бы этот снаряд попал в беседку, то он мог бы произвести большую катастрофу.

До города Кунгур, на Урале, я добрался благополучно, проехал еще три станции и вышел. Даль­ше железной дороги не было. Оставшиеся 65 километров до Белой Горы надо было итти пешком. Глушь, лес, мороз, тайга.. На сотни верст живой души не встретишь. С большим трудом на второй день дошел я, наконец, до места. Здесь когда-то, вдали от мирских сует, среди девственной природы, уединялся монастырь. Теперь здесь, в дали от глаз людских, находится своеобразный концлагерь (с сторожевыми будками, с колючей проволокой, с охраной НКВД) именуемый „Домом для стариков и инвалидов". В лагерь меня не пустили, а вызвали дядю в проходную будку. Минут через 20 ко мне пришло какое-то волосатое чудовище, похожее на первобытного человека. Это был мой дядя, которого я не видел только 2 года и которого теперь узнать было совершенно невозможно. Весь заросший, грязный, длинные нечёсаные волосы лежали по спине какими то свалявшимися клочьями, седая борода спутанными неровными прядями спускалась почти до пояса. Глаза горели каким то неестественным болезненным блеском и изливали обильные слезы. Куртка и брюки его состояли из сплошных разноцветных заплаток, на ногах были лапти, обмотанные тряпками из мешка. Это „чудовище" упало ко мне на грудь и несколько минут безудержно рыдало и тряслось всем телом. Оторвать и утешить его не было сил.

Кто не знает об отличной организации и превосходной дисциплине русской армии? Кому русская военная мощь не кажется образцовой и непобедимой? Нужны ли еще доказательства, когда её успехи громко говорят сами за себя? Разве мы не знаем очень хорошо, с каким страхом и озабоченностью вся Европа многие годы следит за русской границей, как только там, по стратегическим или чисто политическим причинам, стягивается огромное войско? Разве мы не видели, какой переполох царит в кабинетах Англии и Франции, как испуганно они осведомляются о причинах этого движения? Каждый русский солдат, не задумываясь, жертвует своей жизнью ради своего императора; абсолютное повиновение, безграничное доверие, верность императору, любовь к Родине – все это ведет русского солдата к победе или смерти; смерти он не боится, а победа не заставит себя ждать.

В 20-х числах февраля 1918 года генерал Раддац,[123] возвращаясь из Персии, где он командовал дивизией, был арестован в г. Армавире и заключен в городскую тюрьму. Незадолго до этого в этом городе образовался большевицкий военно-революционный комитет, главной деятельностью которого было обезоруживание проезжающих воинских эшелонов, грабеж денежных ящиков, арест и отобрание денег у офицеров и других интеллигентов. Нижних чинов или зачисляли по их желанию в большевицкую армию, или отпускали без оружия домой. Главнокомандующим большевицкой армией в этом районе был некто Сорокин,[124] в прошлом фельдшер. Армия исчислялась в 40 тысяч. Состояла как из солдат с фронта, так и мобилизованных крестьян Ставропольской губернии и Кубанской области. В тюрьме генерал Раддац жаловался на своего начальника штаба как главного виновника его ареста, не исполнившего какой-то его приказ. Сам начальник штаба сумел от ареста как-то ускользнуть.

Говоря о красном терроре времен первой русской революционной смуты, следует помнить, что главной целью боевиков, несомненно, был Царь. Однако провал самих акций и обоюдное нежелание их афишировать привели к тому, что об этом до сих пор известно крайне мало. Ядром публикуемого нами текста, несомненно, является загадочный случай во время Крещенского парада 6 января 1905 г. в Петербурге в присутствии Императора Николая II, за три дня до «кровавого воскресенья». Впервые к этой теме мы обратились в нашем сборнике «Россия перед Вторым пришествием» еще в 1993 г., впоследствии при переизданиях вводя всё новые и новые свидетельства современников об этом знаковом происшествии. Нынешние очертания настоящий текст приобрел в одной из глав третьего тома нашего «расследования» о Царском Друге – «Боже! Храни Своих!» (2009). По нему мы и осуществляем нынешнюю републикацию, среди иллюстраций к которой используем рисунки из европейских журналов того времени.

«Опыт теории партизанского действия» - первая книга легендарного поэта-партизана генерал-лейтенанта Дениса Давыдова (1784-1839). Она была написана к десятой годовщине Отечественной войны 1812 г. Издание вышло в первоначальном виде в количестве нескольких экземпляров весной 1821 г. В ноябре того же года был издан окончательный тираж в виде, несколько отличном от первоначального. В 1822 г. последовало второе издание.

В марте 1937 г. органами НКВД г. Кемерово была раскрыта контррево-люционная организация под руководством Кутепова Сергея Павловича, родного брата известного белого генерала Кутепова А.П. Кутепов С.П., 1889 года рождения, уроженец Новгородского уезда, села Слутка, образование высшее (окон-чил в 1913 г. экономический факультет Петербургского университета), до аре-ста 26 марта 1937 г. работал бухгалтером Кемеровской городской аптеки, проживал в г. Кемерово по ул. Советской, дом 161. 27 марта 1937 г. Кутепову было предъявлено обвинение по ст. ст. 58-10, 11 УК РСФСР 1926 г. и избрана мера пресечения - содержание под стражей, санкционированная прокурором города. Постановление о предъявлении обвинения и избрании меры пресечения было утверждено заместителем начальника горотдела НКВД - Белобородовым Н.А. Органами НКВД Кутепов обвинялся в том, что являлся руководителем контрреволюционной группы, принимал участие в контрреволюционных сборищах и проводил среди своего окружения контрреволюционную агитацию пораженческого характера, направленную про-тив вождей партии и Советского государства. Несмотря на тяжесть сфабрикованных обвинений и методы добывания доказательств, когда в стране были узаконены пытки, Кутепов не признал ни одного из предъявленных ему обвинений. Он оказался волевым человеком, которого не сломили ни незаконные методы ведения следствия, ни аресты его близких родственников. Матерые чекисты не ожидали такого упорства от рядо-вого бухгалтера городской аптеки.

Бедный полковник лепетал что-то неразборчивое, но она всё сильнее трясла его. Наконец, он вырвался, пошёл решительно туда, где наиболее гулко звучала канонада. Женщина догнала его и, схватив за руку, стала со слезами говорить что-то. Надя смутно почувствовала, что она просит мужа о том же, о чём только что просила Маня. Полковник остановился, стал медленно ходить по перрону, справляясь с тяжёлой мыслью, время от времени поглядывая на жену. Из вагона выскочила худенькая девочка лет десяти в коротком платьице, чулочках и ночных туфлях, бросилась с плачем к родителям:
- Папа! Папочка!

Путь на Дон оказался нелёгким. Большевикам удалось напасть на след беглецов, и недалеко от городка Унеча, отряд Корнилова был обстрелян бронепоездом. Затем, переправившись через реку Сейм полк попал в болотистую местность и потерял много лошадей. После этого Корнилов, решив, что так будет безопаснее,отпустил текинцев и продолжил путь один. Навыки разведчика пригодились в полной мере.Переодевшись в крестьянскую одежду, с фальшивым паспортом, он на станции Конотоп садится в эшелон красногвардейцев, на котором добирается до Курска. Здесь пересев в поезд на Новочеркасск, Корнилов, благополучно миновав красногвардейские посты, 6 декабря оказывается в столице Всевеликого Войска Донского.

Путь на Дон оказался нелёгким. Большевикам удалось напасть на след беглецов, и недалеко от городка Унеча, отряд Корнилова был обстрелян бронепоездом. Затем, переправившись через реку Сейм полк попал в болотистую местность и потерял много лошадей. После этого Корнилов, решив, что так будет безопаснее,отпустил текинцев и продолжил путь один. Навыки разведчика пригодились в полной мере.Переодевшись в крестьянскую одежду, с фальшивым паспортом, он на станции Конотоп садится в эшелон красногвардейцев, на котором добирается до Курска. Здесь пересев в поезд на Новочеркасск, Корнилов, благополучно миновав красногвардейские посты, 6 декабря оказывается в столице Всевеликого Войска Донского.

В печатных искусствоведческих изданиях проблема репрессий художников вообще не стояла. Само это понятие было исключено из обихода. Неискушенный читатель часто и догадаться не мог о садистских допросах и расстрелах с инсценировкой суда и следствия. Наш долг — обнаружить имена, составить мартиролог, день за днем, шаг за шагом восстановить подлинную картину жизни, мученичества и гибели каждого художника, вне зависимости от того творческого вклада, который они успели внести. И лишь потом браться за новую, подлинную историю советского искусства.

Сколько их было? Расстрелянных на «полигонах» и в подвалах Лубянки? Не вынесших лагерных сроков, этапов, карцеров, приисков, лесоповалов, рудников; погибших в затопленных баржах; умерших от цинги и пеллагры? Вопросы, по существу, риторические, ответа с точностью до единой загубленной души не будет; многих некому вспомнить, кто-то пока еще боится, кто-то не может, не в силах вспоминать. Делаются попытки подсчитать общие потери от сталинских репрессий. Правда, любая цифра — сорок ли миллионов, названные Роем Медведевым, пятьдесят-шестьдесят ли, предполагаемые другим исследователем, или иная — будет неточна. И сколько среди них художников, мы тоже вряд ли сосчитаем до конца. Архивы, судя по всему, откроются еще не скоро. Но даже на самом начальном этапе скорбного счета, когда видишь двузначные цифры, охватывает ужас — и потому, что чудовищна судьба этих людей, и потому, что очевидна невосполнимость потерь для нашей культуры.