Новая книга, ставшего всем столь известным и близким, Григория Валерьяновича Месняева, неизменного сотрудника многих эмигрантских национально-патриотических изданий «За гранью прошлых дней», вышедшая в свет в далекой Аргентине, доплыла, наконец, и до Европы. Ее содержание — избранные статьи Г. В. Месняева. По-видимому, избранные им самим из очень большого числа им написанных. Вероятно, из тех, которые писатель считает своими «любимыми» или же себе наиболее близкими.

Этот человек сам написал о себе, назвал книгу «Без выбора», и тем отсек иные подходы к своей биографии. Одни сочтут название неточным, другие – свяжут со склонностью автора к фатализму. Действительно, трудно поверить, чтобы кто-нибудь выбрал себе аресты, тюрьмы, этапы, мытарства, а Бородину выпало их на двенадцать лет. Но стройный подтянутый человек, которого видишь в книге на фотографиях, не похож на тех, кто бросается словами. «По самому большому счету я прожил легко и светло», - настаивает Бородин и опять вызывает недоумение: да это же всё равно, что сказать: «Я любил ее за то, что она разбила мне жизнь».

В начале июня ополчение оставило Красный Лиман. После этого там была учинена жестокая расправа над местными жителями, не состоявшими в ополчении. Порядка тридцати мужчины были увезены в неизвестном направлении, несколько человек убито. Но главным преступлением этого эпизода стало поголовное истребление раненых в захваченной больнице. Несколько дней спустя один из нацистских блоггеров разместил большую подборку фотографий убитых людей (ополченцев, как следует из его показаний). Все они были убиты выстрелом в голову. Эта ужасающая подборка, которой надлежит войти в материалы очередного Нюрнбергского процесса, была сопровождена комментарием автора: «Мерзкое зрелище. Так бы жили еще лет 10-20, ну пока печень от цирроза бы не отказала. Так нет - решили ехать бороться с фашизмом и защищать Домбас. Дозащищались». К нему тотчас добавились сотни аналогичных.

Если на материке ломать хребет справному крестьянству Советы начали в 1929 году (отчего Сталин и назвал его «годом великого перелома»), то в Камчатском округе к решению этой задачи приступили в 1930-м. Продолжен «великий перелом» был в 1931 году. В январе 1930-го, аккурат перед 1-й Камчатской окружной партконференцией, Москва распространила важное постановление «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству».

Причудливо сложилась судьба. Никого из этих людей, столь родных и близких по духу, Володя Палей почти не успел узнать прежде. Из-за морганатического брака его отец, Великий князь Павел Александрович, был изгнан из России. Его дети от первого брака остались на воспитании у дяди Сергея и тёти Эллы. Отец переживал этот разрыв, но приходилось смириться и строить новую жизнь за пределами Родины. Именно поэтому детство Володи прошло в Париже. Способный от природы и наделённый редкой памятью, он быстро научился играть на рояле и других инструментах, читать и писать одинаково бегло на французском, немецком и русском языках, проявил большие способности к рисованию и живописи.

Как известно, Ленин часто мыслил планетарными масштабами. Например, 2 мая 1920 г. он призвал осчастливить построением социализма не только Россию, но и все остальное человечество: «главным вопросом всего советского строительства в России (а поскольку ей пришлось стать очагом всемирной революции – в значительной степени и вопросом международного коммунизма) является переход от борьбы на фронте кровавом, к борьбе на фронте бескровном, на фронте труда». Нечто похожее Ленин заявлял и в феврале 1920 г.: «после свержения царей, помещиков и капиталистов, впервые только очищается поле для настоящей стройки социализма, для выработки новой общественной связи, новой дисциплины общего труда, нового всемирно-исторического уклада всего народного (а затем и международного) хозяйства». При этом Ленин понимал, что капиталисты построения социализма в собственных странах не желают и «боятся как огня распространения большевистской заразы», однако «в каждой из стран большевистская зараза уже есть».

Петлюровцы, отступив из Киева на юго-запад, к Жмеринке, пропустили в коридор между польским фронтом (у Олевска) и Киевом те красноармейские орды, которые с длинными обозами награбленных вещей отходили из занятого деникинцами района Одессы. Таким образом, появился большевистский Ирпеньский фронт, получивший вскоре подкрепления из Чернигова через мост на Днепре у деревни Печек. Имея два фронта — со стороны Чернигова и со стороны Ирпеня, — деникинцам невозможно было удержаться в Киеве и откат деникинской армии на юго-восток предрешен был в первые же недели пребывания ее в Киеве.

Государь просил, чтобы им принесли стулья. Сверху подали три стула. На них сели Государь и Наследник. Рядом с Государем и немного позади стал Боткин. Императрица села у стены — возле окна. Рядом с Императрицей стала Татьяна, три великие княжны прислонились к стене, справа от них стали Харитонов и Трупп, в глубине комнаты Демидова с двумя подушками в руках. Они стали так, машинально, сбиваясь вместе, ближе друг к другу. Они думали, что сейчас подадут экипажи, но скоро догадались, в чем дело. Юровский и Никулин — еврей и русский рабочий, ставший рабом еврея, распоряжались. Лампа светила тускло. В пустой комнате было грязно и неуютно. Как только все разместились, в комнату вошло семь человек охраны с револьверами в руках и комиссары Ваганов и Ермаков, члены чрезвычайки.

И все поняли, что настал конец.

Среди самой Царской Фамилии замкнутость жизни Их Величеств производила отрицательное впечатление, так как они были обижены, что установившийся при прежних Императорах сбор членов Императорской Фамилии по известным дням за семейными обедами у Государя в начале царствования мало соблюдался, а потом и совсем прекратился. Свита, по крови и плоти принадлежавшая в своем большинстве к высшему русскому обществу, тоже была удручена такой семейной идиллией Монархов, а общество прямо-таки негодовало на это, как мешавшее ему общению с Царской Семьей, при наличии которого оно могло рассчитывать на те или иные милости стола.

Мы по очереди заглядывали в щелочку и с аппетитом говорили друг другу: «раскололся череп», «загорелись легкие», вежливо уступая дамам первое место. Гуляя по окрестным комнатам, я со Спесивцевой незадолго до того нашел в углу... свалку человеческих костей. «Летом мы устроим удобрение!» – потирал инженер руки. Я взял кость в карман - и, приехав домой, показал Наталье (служанке - пояснение В.П.). Не захотела смотреть. "Грешно!" - и смотрела на меня с неодобрением. Инженер рассказывал, что его дети играют в крематорий. Стул – это печь, девочка – покойник. А мальчик подлетит к печи и бу-бу-бу! – Это – Каплун, который мчится на автомобиле.

Когда я с воспитательницей в апреле 1909 года приехал на лето к матери в Ялту, я нашел Думбадзе в радостном, приподнятом настроении. Было получено известие, что этим летом Их Величества с Семьей после семилетнего отсутствия намерены поселиться на лето в Ливадии, где шла большая подготовка к приему Высоких гостей. Яркое летнее солнце купало лучи свои в синем, казалось, уснувшем море. Только изредка легкий бриз шевелил зеркальную гладь бирюзовых волн. Быстрые волны, набегая одна на другую, с тихим шумом разбивались о набережную. Тихо покачиваясь, стояли на рейде изящные светло-зеленые миноносцы, расцвеченные флагами. Белые фигурки матросов бегали по палубе, лихорадочно натирая до умопомрачительного блеска последние медные части

12-ый Ахтырский гусарский генерала Дениса Давыдова, Ея Императорского Высочества Великой Княгини Ольги Александровны полк — один из старейших полков русской императорской армии. Он ведет свою летопись с 1651 года. Именно в годы царствования царя Алексея Михайловича Романова в слободе Ахтырка (современный г. Ахтырка Сумской области, Украина) был образован слободской черкасский казачий полк, который жил оседло и нес пограничную службу на окраине Московского государства, защищая его от диких набегов татар и ногайцев. Свой первый дальний поход полк совершил в составе армии фельдмаршала графа Бориса Петровича Шереметьева в 1700 году против шведов. Ахтырцы принимали активное участие в неудачной осаде Нарвы, а затем вели долгую партизанскую войну в Лифляндии.
 

Род Державиных восходит к одному из знатных татар, мурзе Багриму, в середине пятнадцатого века отъехавшему на службу к московскому князю Василию Темному. Один из его потомков получил прозвище «Держава», и от него-то и образовалась семейство Державиных. Род этот к началу восемнадцатого века обеднел – отец будущего поэта, Роман Николаевич, после раздела наследства остался всего с десятью крепостными. Супруга его – Фекла Андреевна – была ненамного «богаче», что обрекало семью на весьма скромное существование. Их первенец Гаврила появился на свет 14 июля 1743 в крошечном поместье близ Казани. Спустя год у Державиных родился второй сын Андрей, а немного позже дочь Анна, умершая в младенчестве. Любопытно, что Гаврила Романович родился недоношенным и, согласно обычаям того времени, был запечен в хлеб. Малютку обмазали тестом, положили на лопату и на короткое время несколько раз засунули в горячую печь. К счастью, после подобного варварского «лечения» младенец выжил, что, к слову, случалось далеко не всегда.
 

Перед вами книга из серии «Классика в школе», в которой собраны все произведения, изучаемые в начальной и средней школе. Не тратьте время на поиски литературных произведений, ведь в этих книгах есть все, что необходимо прочесть по школьной программе: и для чтения в классе, и для внеклассных заданий. Избавьте своего ребенка от длительных поисков и невыполненных уроков. В книгу включена «История России в рассказах для детей» А. О. Ишимовой для младшей и средней школы.

Ирина Кукурудза. Эта молодая, красивая женщина была страшно изувечена при бомбежке Луганска украинской авиаций 2 июня. Так случилось, что ее последние минуты оказались запечатлены на камеру. И нам уже никогда не забыть этих обращенных к нам глаз, этого предсмертного стона: «Помогите!» Ирина скончалась по дороге в больницу. Кроме нее, жертвами авиа-удара стали 7 человек, более 20 ранены. Среди них ветеран Афганистана, руководитель поисковиков А. Гизай и министр здравоохранения ЛНР Н. Архипова. Удар был нанесен в разгар дня по зданию Горсовета и прилегающему к нему парку, где было много людей, включая детей. Никаких объектов ополчения рядом не было.

Ряд исследователей «красного террора», начиная с С.П. Мельгунова, упоминали о системе принудительного труда и «концлагерного строительства» в России. Кстати, Мельгунов еще в 1923 г. употребил термин «лагерь смерти» применительно к концлагерю в Холмогорах Архангельской губ. Этот термин получил именно в первой половине и сере­дине ХХ в. самое широкое распространение. О концлагерях в связи с проблемой изуче­ния «красного террора», упоминает современный историк С.С. Балмасов: еще в начале 1918 г. СНК признал необходимым «обезопасить советскую республику от классовых врагов путем изоляции их в концентрационных лагерях». Уже 31 января 1918 г. Ленин потребовал «принять меры к увели­чению числа мест заключения».

1 марта 1933 года в Горьком началась паспортизация населения. За три месяца было выдано 230 496 паспортных книжек. Кампания сопровождалось беспощадной социальной дискриминацией и беспрецедентным давлением ОГПУ и подчиненной ему рабоче-крестьянской милиции. За скобками выдачи паспортов остались тысячи законопослушных граждан, но второго сорта - кулаков, лишенцев и других СЧЭ - социально-чуждых элементов.

ВСЯ МНОГОВЕКОВАЯ ЖИЗНЬ представителей древнего рода Бехтеевых в России проходила под знаменем ревностного служения Отечеству. И если бы существовал какой-то особый табель рангов российских дворянских родов на верность стране своей, Бехтеевы по праву заняли бы в нем самое достойное место. Впрочем, таковых служивых и беззаветно преданных Отчизне родов на Руси было, конечно же, немало, иначе не сложилась бы и не воссияла в том величии, доблести и славе наша некогда могучая и непобедимая Держава — матушка-Русь, вселенское христианское Царство. Как сказано в Родословной книге Бехтеевых, «фамилии Бехтеевых многие Российскому Престолу служили в разных чинах и жалованы были от Государей в 7135/1627 и других годах поместьями…»

Последняя война в многолетней истории старейшего полка Русской Армии началась 14 августа 1914 года, в этот день Эриванцы в составе 76 офицеров и 4245 нижних чинов под командованием флигель-адъютанта полковника Мдивани выступил со своей штаб-квартиры в урочище Манглис. В течении двух недель полк совершал совершенно ненужные переходы по Сувалкской губернии. «Организация походного движения возмущала всех офицеров до глубины души. Нас поднимали обыкновенно в 4 часа, полк выстраивался. Проходит час, два, три, мы все стояли и мокли под дождем...Куда мы шли...с уверенностью можно сказать, что и штаб полка был осведомлен в этом отношении не лучше». 1) Все это утомляло и доводило людей до психологического и морального изнеможения.

Революция в центральных империях явилась катастрофой не только для них, но и для Южной России, где пребывала свыше чем полумиллионная австро-германская армия — этот единственный оплот порядка и спокойствия в огромной стране. По мере того как приходили все новые и новые известия о переворотах, наступивших в разных краях обеих империй, беспокойство в оккупационных войсках росло, дисциплина падала и начиналось брожение, ибо каждый солдат, опасаясь за судьбу покинутой им семьи, волновался и рвался скорее вернуться домой. В войсковых частях по большевистскому образцу организовались советы солдатских депутатов. Гетманская власть, непопулярная и державшаяся исключительно силой австро-германских штыков, должна была сама себя упразднить (1 декабря ст. ст. 1918 года), тем более что против нее выступили притаившиеся в своих норах украинские социалисты и инсценировали «народное восстание». Австро-германское командование, насколько оно сохраняло еще свой авторитет, заняло под давлением коварной Антанты нейтральное положение и стремилось только, пока работали железные дороги, благополучно вывезти на родину своих упавших духом, взволнованных и сбитых с толку солдат. При помощи немцев тайком исчез из Киева в Германию и генерал П. П. Скоропадский. Украинские социалисты опять захватили в свои руки власть и образовали в Киеве Директорию из пяти членов. Места директоров заняли знакомые все лица: Винниченко, Петлюра, Андреевский, Швец и Макаренко. На всем пространстве Южной России настал кровавый хаос, и смерть собирала обильную жатву.