К 150-летию ИМПЕРАТОРА НИКОЛАЯ ВТОРОГО

Массовые казни начались сразу после атаки на крестьянство. Уже в начале 1930 г. расстрельный конвейер работал на полных оборотах – комендатура полпредства ОГПУ Сибкрая приступила к физическому истреблению осуждённых тройкой «кулаков». Предписания на расстрел подписывал непосредственно полпред. В число палачей обычно включали рядовых оперработников. За раз команда из трёх исполнителей расстреливала до 20 – 25 человек. 59 крестьян-«повстанцев» Коченёвского района в марте 1930 г. в три приёма расстреливал дежурный комендант полпредства ОГПУ Михаил Рачков, ему ассистировали начальник отделения учётно-осведомительного отдела Александр Данченко, оперработники секретного и транспортного отделов. Всего за 1930 г. сибирские чекисты расстреляли около 5 тыс. осуждённых тройкой.[ 39 ]

Над Москвой занималось утро – странное и не похожее на те, что он видел эти семь лет, а, в особенности, последние месяцы. В такую рань лишь редкие машины нарушают тишину. Изредка хлопают двери подъездов, изредка стучат каблучки какой-нибудь запоздалой или наоборот слишком ранней пташки. Да вот ещё на кухне тикают часы – он хорошо помнил их. Раньше они били каждый час, но, видимо, сломались, или хозяйка отключила бой, чтобы он не будил детей.

Когда идеи разрушения традиционных устоев внедрились в общество, оформился их организационный носитель. Богоборческая, античеловеческая идеология обретает свою плоть – партию, жёсткую организацию революционного разрушения. Большевистская партия – ядро идеологически одержимых – ориентирована на захват государственной власти для перековки всех сфер жизни. Мощь государства должна загнать общество в русло генеральной линии партии, которая определяет рубежи идеологического фронта и направление главного удара. Эзотерическая цель коммунистической идеологии – завоевание всего мира и превращение его в форму небытия – вечное богоборческое царство на земле. В соответствии с расстановкой сил идеология формирует конкретные задачи в достижении глобальной цели.

Этот очерк о службе Родине посвящаю памяти всех павших в боях чинов 3-го отряда танков Русской Армии и всем боевым друзьям-танкистам нашего отряда.

38-летняя жительница Харькова Юлия Колесникова пропала 22 октября. Мать, Вера Леонидовна Слепух, сразу же написала заявление об исчезновении дочери… А увидела ее только 28 ноября, во время заседания Киевского районного суда: меру пресечения для арестованной избирали спустя 38 дней после ареста-похищения.

Моего отца - Торгунакова Михаила Лавреньевича арестовали в 1937 г. как кулака и врага народа. У нас забрали дом, 3 коровы, лошадь, овец, кур, свиней, весь инвентарь. Наш дом был самый просторный в селе. Поэтому в нем сделали школу. А больная мама (Дарья Григорьевна) и мы, её малолетние дочери, были выкинуты на улицу. Нам разрешили жить в собственной стайке. Нас не спасло и то, что отец служил в Красной Армии, имел орден и был народным депутатом. Его осудили по 58 статье, навесив много пунктов. Из 50 дворов, имеющихся в селе, тогда раскулачили три. Арестовали отца банально. Зашли к нему ночью местные сельские активисты и сказали, что его вызывают в контору. Сразу же, по темноте, посадили в телегу и увезли. Он абсолютно ничего не успел с собой захватить. Как был в фуфайке и галошах, там и увезли. Сначала привезли в Силино, а оттуда - в Кемерово. В 1942 г. пришло официальное известие, что он умер от менингита. А в 1959 г. КГБ нам сообщило, что 15 августа 1942 г. его расстреляли. Стреляли тогда кулаков в Ягуновке. Тела сбрасывали в ямы и овраги, которых там было полно. Их также жгли на кострах. Так что даже могилки от отца не осталось.

Судьба советских военнопленных в годы Второй мировой войны составляет одну из самых трагичных, не имеющих аналогов в мировой военной истории страниц нашего недавнего прошлого Тема участия в судьбе военнопленных Русской Православной Церкви Заграницей, единственного общественного института, который попытался в той трагической ситуации последовательно и бескорыстно оказывать помощь хотя бы немногим из миллионов страдальцев, оказавшихся в немецко-фашистских лагерях, до недавнего времени по понятным причинам оставалась неисследованной.

Не так, совсем не так, как ожидалось, встречало Добровольцев Закубанье. Угодила ворона прямо в суп… Думали найти тихую гавань, а угодили в осиный улей, искали отдыха, а, в итоге, что ни день, то кровопролитная сеча… Усть-Лабинская, Некрасовская, хутор Филипповский – каждая верста с боем. От хутора к хутору продирались сквозь большевистское кольцо, орошая землю кровью, теряя людей. Но, вот, дошла обнадёживающая новость: совсем рядом, в шестидесяти верстах ведёт бой отряд Покровского. Хоть бы не разминуться с ним, как уже случилось на Кубани!

23-летний художник Владимир Тимирев был арестован в 1937 году. Его мать, Анна Васильевна Тимирева - невенчанная жена адмирала Колчака - три десятилетия провела в тюрьмах, лагерях, ссылках. О том, что Володя (Одя, как его называли в семье) никогда не вернется домой, его родным стало известно только в 50-е годы . А в 90-х группа исследователей сумела обнаружить место гибели Владимира и тысяч таких, как он. В подмосковном Бутове (сейчас это один из крупных жилых районов) только за 15 месяцев 1937-38гг были расстреляны и закопаны во рвах 20 671 сталинский заключенный. Бывший полигон НКВД по-прежнему обнесен глухим забором с колючей проволокой. Теперь на месте казни построен храм, а за забором - воскресная школа, где недавно была устроена выставка картин Владимира Тимирева.

Была эпоха в истории, когда казалось, наступила гибель Франции: она жила в одной только Жанне д'Арк; но и этого оказалось достаточным для спасения нации. Явилась та сила, которая горы передвигает. Она поверила и заставила других поверить: вокруг нее собрался тот героический круг, который спас Францию. В истории России такие случаи повторялись не раз. В четырнадцатом веке все трепетало перед татарами, все лежало ниц, – никто не думал о сопротивлении. Но Россия, казавшаяся мертвою, жила в св. Сергии и вот из его келии раздался тот дерзновенный призыв, который вдохнул мужество в войска Дмитрия Донского: «иди смело на безбожников и победишь». Позднее, в дни смутного времени кто были носители русского народного самосознания и народной жизни? Гермоген, Козьма Минин, Князь Пожарский и обчелся. В такие времена все то, что еще заслуживает название «народа», сводится к немногим героическим личностям и к их окружению. Все то, что остается вне этого героического круга – не народ, а сброд. Но героический круг имеет способность беспредельно расширяться, он таит в себе ту силу воодушевления, которая в конце концов заражает массы. Бескорыстное воодушевление создает первоначальное, основное ядро возрождающейся жизни народа. Потом, когда подвигом самоотвержения и веры ядро это становится силой, к нему примыкают и материальные интересы… – Искатели выгод всегда идут за силой, но первоначальный источник силы народной – не выгода, а подвиг веры, дерзновение и самоотвержение.

Анапа, сегодня знаменитый детский курорт, когда-то была турецкой крепостью, которая «потребовала от Российского государства такого числа военных походов как армии, так и флота, какого не вызывала никакая другая неприятельская крепость и более сильного сооружения».

Во время русско-турецких войн она несколько раз переходила из рук в руки. Последняя осада крепости русскими войсками последовала в ходе девятой русско-турецкой войны в мае 1828 года.

Подборка материалов из выходившей в 1920-1922 годах во Владивостоке независимой монархической газеты «Слово» (фактический редактор — полковник Николай Александрович Андрушкевич), подробно освещающих чудовищное преступление красных партизан на реке Хор, показывающих руководящую роль местных большевистских заправил в идейной подготовке этой бойни и сообщающих некоторые биографические данные о погибших белых воинах. Сергей Владимирович Наумов, историк

Идея создания большого флота на Чёрном море возникла сразу же после окончания Русско-турецкой войны 1768–1774 гг. Памятуя о том, что турки никогда «не ставили себе в стыд» отказываться от своих собственных слов и постановлений, трактуя их по своему усмотрению, русская императрица Екатерина II резонно рассудила, что «полезнее всегда было, когда говорили с ними сильным тоном», для чего следовало укреплять там военное присутствие, в том числе и на Чёрном море. Однако маломерные суда Азовской флотилии были не способны противостоять турецкому флоту в открытом море.
 

...
 

2 мая (старый стиль) 1868 года русские войска заняли один из древнейших городов Средней Азии - Самарканд, расположенный на юго-востоке современного Узбекистана. Город этот более двух тысяч лет являлся ключевым пунктом на Великом шелковом пути между Китаем и Европой и в свое время был столицей империи Тамерлана. С конца XVIII века этот красивейший город находился во власти династии Мангытов, правящей Бухарским эмиратом.
 

Когда-то давно рыцари сражались друг с другом лицом к лицу, видя глаза противника. Прошли века, и война превратилась в страшную машину для убийства: причём, в первую очередь, не самих сражающихся, а мирного населения, которое угораздило оказаться «не в том месте», не в том городе, не в той стране… Никто уже не смотрит друг другу в глаза, и противники едва ли не чаще видят друг друга на экране, нежели в сражениях, свёдшихся к тупому избиению живой силы с помощью дьявольских машин, созданных человеческим гением для убийства себе подобных. Впрочем, так воюют те, кто обладает этими машинами. У тех, кто ими обделён, «романтики» завсегда больше, ибо «голь» должна быть хитра на выдумку, если не хочет раньше срока оказаться очередным удобрением для содрогающейся земли…

Но в степи люди были. Как привидения, двигалось шествие сомкнутых в строю и лежавших на подводах людей. Шел снег с дождем, и бесновался ледяной ветер. Люди шли, и обледеневшие шинели их звенели. Раненые лежали на подводах, как в ледяных гробах, и молились о смерти. Это шла Русская армия: тысяча пятьсот штыков и тысяча пятьсот раненых. Каждый из них нес в своем сердце пламя любви к России, как несут свечу в Великий четверг. Ни вьюга, ни метель, ни ледяной дождь не могли потушить этот огонь и вырвать трехцветный флаг из рук знаменосца Русской земли — генерала Корнилова. Так же шли когда-то русские в стужу и снег, взбираясь на Альпы, атакуя Чертов мост, сбивая противника с неприступных позиций, ночуя во льдах. Жители горных долин по ту сторону Альп крестились, принимая их за привидения, за горных духов. Живые люди не могли в это время спускаться со страшных ледяных вершин. Но русские смогли.

Тяжелое чувство охватило нас, молодежь. [После Цусимы] Все мы (говорю о подпоручиках и о себе) отправились на войну добровольно, пожертвовав своей карьерой. Подпоручикам оставалось всего несколько месяцев до окончания дополнительного курса училища, дававшего им большие преимущества перед офицерами, кончившими только два курса. А я вышел из Пажеского корпуса также за несколько месяцев до перехода в специальные классы, не имел теперь никакой надежды быть принятым обратно и оставался с незаконченным образованием. Тогда, в 1904-м году, все это нас не останавливало, мы были воодушевлены идеей и верили, что наша армия, в конце концов, одолеет храброго и сильного противника. А теперь что дало нам поступление в действующую армию? Надежды испытать войну, пережить все ее невзгоды и опасности и проявить себя каким либо подвигом — рушились. Мы ничего не испытали, кроме горького разочарования, нудной дороги, фуражировок в тылу и ничего не видели, кроме дезорганизованной армии и чужой, неприветливой и разоренной нами страны. Стоило ли ради этого жертвовать карьерой и отказываться от тех преимуществ, которыми будут пользоваться наши, оставшиеся в Петербурге товарищи?

...