Ух. Ух. Ухала, не затихая ни на мгновение, тяжёлая большевистская артиллерия. Гудели аэропланы в задымлённом небе и, разверзая чрева, сеяли сотни страшной мощности бомб. Громыхали раскатисто взрывы. Как же бояться они должны, если против едва вооружённого отряда в сто человек, приросшего, правда, добровольцами, брошена такая невиданная силища! И что же за силища? Интернациональные части! Китайцы, мадьяры… А командует ими товарищ Ленцман. Эта-то пришлая нечисть стирала теперь с земли, обращала в прах и пепел прекрасный русский город. Город славы русской. Жемчужину России. Ярославль…

Снова прогудел тревожно аэроплан, и через считанные мгновения громоподобные взрывы раздались, и чёрный дым повалил, и яркое пламя заплясало над руинами. Что там ещё с землёй сравняли? Что полыхает так?

- Никита Романыч! Это же лицей горит!

Да-да… Лицей… А с ним сколько домов ещё? Церквей? Совсем не ко времени взгрустнулось, что так и не успел до войны осмотреть ярославские красоты. Только мельком и видел их, когда приезжал гостить к Родьке Аскольдову. А теперь, вот, не приведётся уже повидать. И ладно бы самому. Так ведь и потомкам не придётся. Потому что их не будет. Ничего не оставят от них большевики, выжгут дотла в страхе перед горсткой отчаянных, с которыми эти трусливые крысы боятся встретиться в бою, зная точно, что окажутся разгромлены. Боятся, а потому просто уничтожают с воздуха. За всю войну не видел капитан Громушкин ничего похожего. Это был какой-то новый, запредельный по своей ненависти ко всему живому вид войны, в которой доблесть и отвага уже не играли никакой роли. Будь ты хоть стократ отважен, но что ты сделаешь, если твой враг недосягаем для тебя, а огонь испепеляет тебя сверху?

В настоящее время регулярные сообщения о коррупции, в том числе и в сфере отечественного ВПК, вряд ли кого-то могут удивить. Вместе с тем автору приходилось сталкиваться с устойчивой точкой зрения, что в советское время, а тем более в годы сталинских репрессий 1930-х годов, подобное было просто немыслимо. Между тем именно в то самое время можно отметить наличие значительного количества бесполезных работ, на которые совершенно напрасно тратились огромные государственные средства; жесткую конкурентную борьбу между изобретателями с использованием всех средств давления друг на друга; существование в СССР коррупции и кланов в сфере промышленности, что приводило к оттеснению на задний план работ не входящих в этот клан конструкторов и изобретателей и выдвижению проектов (причем не всегда достойных) «своих» людей, а также межведомственные противоречия и столкновения между разными кланами, жертвами которых становилась проигравшая сторона и стоявшие за ней люди.

9-го августа 1904 года, я, юнкер Николаевского Инженерного Училища, мне девятнадцать лет, через несколько минут исполнится мечта моей жизни, двойная мечта — я сейчас буду офицером и при том «выйду на войну», то есть буду произведен в Действующую в Манчжурии против японцев армию! Большие и незабываемые переживания...

Организация и функционирование мест временного содержания и заключения в процессе осуществления красного террора в Крыму 1920-1921 гг.

Увидав, что японцы атакуют сопку, находившуюся в тылу всей позиции корпуса и получив одновременно известие от генерал-адъютанта Мищенко и полковника Павлова о том, что японцы в значительно превосходных силах их обходят, и они более не в состоянии держаться, полк, не ожидая разрешения командира корпуса, двинулся для атаки японцев. Сбив стремительным наступлением неприятеля в первом пункте и отбив все атаки в течение целого дня во втором и третьем пунктах, причём в отряде генерал-адъютанта Мищенко дело доходило до перебрасывания с японцами камнями, полк удерживал занятые позиции до вечера. При отходе корпуса полк, будучи назначен в арьергард, очистил по приказанию позиции, вынеся всех раненых. За это дело полк удостоился быть отмеченным главнокомандующим во всеподданнейшей телеграмме как особенно отличившийся. Потери полка составили 12 офицеров и 307 нижних чинов.

Все это время советские власти хотели арестовать матушку Агафию, но боялись, зная, что она прозорливая. Когда она жила у Андрея, они арестовали его жену Мотю (Матрену). Потом одна вдова, жившая со своей четырнадцатилетней дочерью в поселке Мохове, взяла ее к себе, и советы арестовали и эту вдову. Тогда Андрей забрал ее обратно, и за ней стали ухаживать его сыновья. Потом арестовали и выслали Андрея со всей его семьей. После этого дважды приходили арестовывать ее, но не могли. Матушка Агафия больше чем за год вперед предсказала свою смерть; она говорила нам об этом и была готова к ней. Для погребения она приготовила одежду всю ярко-зеленого цвета. Говорила нам, что ее заморят голодом до смерти. Мы говорили, что ни при каких условиях этого не допустим, но она отвечала: "Деточки мои, вам не разрешат приходить ко мне. Поставят вооруженную охрану – и я умру". И все произошло так, как она говорила.

Нас доставили в Екатеринодар. Но без охраны. Я сразу отыскал знакомых сербов. Все они оказались коммунистами или подпольными работниками, но ко мне отнеслись хорошо. Состряпали мне бумагу, где было сказано, что я, якобы, помогал им скрываться и даже снабжал оружием. Такой же "липой” снабдили всех офицеров моей группы и даже несколько посторонних. Меня эта бумага, по крайней мере, дважды спасала от верной смерти.

Первую кровь на земле Донбасса каратели пролили в пасхальную ночь, нарушив (сколько раз это будет повторяться в дальнейшем!) обещанное перемирие.

После ухода И. А. Думбадзе со своим полком на войну вся его семья осталась на попечении моих родителей, так как жена его была тяжко больна. И. А. Думбадзе до брака с моей матерью был женат два раза, первым браком на светлейшей княжне Гуриели, прямом потомке владетельных князей Гурии. От этого брака у него было два сына и две дочери. Одна из дочерей, Ольга, вышла впоследствии замуж за грузинского помещика, князя Магалова, с которым вскоре развелась, и вторично вышла замуж за внука А. С. Суворина, издателя газеты "Новое Время", Б. А. Коломнина. Вторая, Нина, во время мировой войны вышла замуж за поручика лейб- гвардии 4-го Стрелкового Императорской Фамилии полка Константина Николаевича Кологривова, одного, к сожалению, из немногих офицеров русской армии, не бросившего в первые дни революции 1917 года Семьи Своего Государя в Царском Селе и исполнившего свой долг до конца.

Я слушал тетю и цепенел. Почему я раньше сам в причины всего этого не влезал? Да и как я мог влезать, если ничего не знал?.. — Теть Нюра, — тихо проговорил я, — а за что нас раскулачили? — А за то, что в колхоз не вписались. Объявили кулаками и отобрали дом, четыре пары быков, две лошади, две коровы, восемь овец, две шубы… Все отняли, что можно было отнять. Дом забрали… Думаешь, его в дело произвели? Разобрали и за селом сгандобили хатынку для овчаров. Овчары перепились и сожгли ее. А ваши с малыми детьми крутились в кухне да в землянке на своем же дворе… В тридцать четвертом их сослали за Полярный круг, на лесопильню в Ковде. Через пять лет перегнали у малярийную Грузию. Корчевать леса и разводить чайные плантации. Рабская работа… Били и плакать не давали…

Прежде всего, германское командование убедилось в полной несостоятельности и непригодности для практической жизни того социалистического правительства Центральной рады, которое официально призвало себе на помощь немцев. Нужно было думать о замене этого громоздкого аппарата, составленного из глупых и невежественных людей, каким-либо более подходящим, и притом собственническим, а не социалистическим. Особенно эта мысль занимала генерала Эйхгорна, графа Альвенслебена и майора Гессе. Тут-то и выступил на сцену «Союз хлеборобов-собственников». Этот «Союз» в целях борьбы с надвигающимся большевичеством организовал в Полтавской губернии член Государственной думы Михаил Иванович Коваленко, бывший долго председателем константиноградской уездной земской управы. Полтавская губерния представляла чрезвычайно выгодное и благодарное поприще для беспощадной борьбы с социализмом, и вот почему: в ней никогда не существовало общинного землевладения, чувство собственности развивалось в ее жителях с самого заселения ее в конце XVI и в начале XVII века (1590—1620 годы) выходцами с верховьев Днепра и с правого его берега, преимущественно из Волыни, под влиянием действовавших в судах польских гражданских кодексов и литовского статута; более 80% земли в ней принадлежало мелким собственникам казачьего и крестьянского звания. В январе 1918 года М. И. Коваленко был убит в своем имении Константиноградского уезда наступавшими на Малороссию красноармейцами. Однако основанный им союз продолжал работать и объединял правые консервативные элементы земельного дворянства и зажиточного хозяйственного казачества и крестьянства. Когда германское командование приняло мудрое решение прогнать от власти диких украинских социалистов и образовать в Киеве правое собственническое правительство, единственной местной организацией, какая могла прийти ему на помощь в этом намерении, был «Союз хлеборобов-собственников». Выработан был такой план: правительство уста­навливается монархическое, без парламента, держатель власти будет носить привычный в Малороссии титул гетмана, выберет его съезд хлеборов-собственников, а германское командование признает выбор; кабинет министров назначит гетман по соглашению с командованием из местных деятелей, невраждебных украинскому движению; официальным языком во всех присутственных местах должен быть не общерусский литературный язык, а «украинская мова». Намеченный план заключал в себе одну нелепость: признание официальным языком «украинской мовы» львовского изделия. В этом случае немцы были введены в заблуждение украинскими шовинистами и не догадывались, что искусственной «мовы» в Малороссии никто не понимал и никто в ней не нуждался, а тем более в обширной Новороссии, которую, вопреки истории и существующей действительности, с легкой руки М. С. Грушевского стали включать в «Украину». В остальном план вполне отвечал требованиям момента.

«Господствовало представление о том, что экономика царской России являла собой цепь провалов, что и стало причиной революции 1917-го года. <…> Моё исследование, результаты которого изложены в этой книге, доказывают обратное. Все расчёты были сделаны на основе материалов, хранящихся в библиотеках Западной Европы и США. У меня была лишняя возможность убедиться в том, что специалисты по истории дореволюционной России имеют в своём распоряжении гораздо более полные статистические материалы по сравнению с подобного рода материалами по этому периоду по другим странам. Во многом этому способствовала развитая бюрократическая система управления, существовавшая в Российской империи, где многие ведомства оказывались вовлечёнными в сбор статистических сведений».

Террористические воззрения Лациса постоянно транслировались его подчинёнными. В августе 1919 г. киевская чекистская газета «Красный меч» в своём единственном выпуске опубликовала статью работника Секретного отдела ВУЧК С.С. Шварца «Да здравствует красный террор!» В ней выкрикивалось: «..Мы должны уничтожить наших противников всех не потому, что хочется мести, а для того чтобы отбить у всех у них охоту поднимать руку на рабоче-крестьянскую власть. <…> ..Наше неуместное „великодушие“ каждый раз для нас вреднее англо-французских штыков. Это необходимо запомнить раз и навсегда нашим партийным товарищам, возбуждающим ходатайства об освобождении того или иного „интеллигента“. Стоит лишь арестовать за вредную деятельность какого-нибудь профессора, военспеца, спекулянта, как со всех сторон сыплются десятки прошений. Нам твердят, что уничтожением этих элементов мы идём по пути регресса. Пусть так, пусть мы на время отстаём, но зато уверены, что элементов, ставящих под угрозу само существование власти трудового народа, нет, что весь мусор чисто выметен красной метлой. Если для утверждения пролетарской диктатуры во всём мире нам необходимо уничтожить всех слуг царизма и капитала, то мы перед этим не остановимся. Малодушные, прочь с дороги!»

"Высоко ценя заслуги своих кирасир, Его Императорское Величество пожаловал этому славному полку новый штандарт, который и был прибит к древку собственноручно Их Императорскими Величествами Государем Императором и Государыней Императрицей Александрой Феодоровной и великими князьями в присутствии высокопоставленных лиц, офицеров полка и выборных от нижних чинов. Во главе последних был ветеран-кирасир - 106-летний Романченко.
 

Город Ставрополь и Ставропольская губерния, отрезанные от центра возникшей на Дону и Кубани гражданской войной, только к концу 1917 года начали захватываться волнами большевицкой анархии и разрухи, которым главным образом способствовали солдатские массы, дезертировавшие с фронта и распропагандированные уже на местах никому не известными и безответственными элементами. .

5 июня. Троица (католическая). Таранилья. Должны были уехать в Молину на отдых, но вместо нас уехал, другой взвод. На парапет Аль-Петеа не идем, так как все вакансии там заполнены: кто за пьянство, кто за грубость, кто за просроченный отпуск, кто за стрельбу во время разведки. Пошли купаться на речку Кабрильо, Протопоп распорядился, чтобы купающиеся надели трусики или обвязались полотенцами. Мы, русские, поэтому там не купались, а нашли маленькую запруду, разделись и выкупались,

Практик и теоретик чекизма как идеологии советской карательной машины, М. И. Лацис (1888−1938) был одним из основателей ВЧК[1], закономерно в итоге ставший жертвой создаваемой и укрепляемой им страшной машины уничтожения. Между тем до сих пор в литературе можно встретить нейтрально-благожелательные оценки этого мрачного исторического персонажа. Причём исторического в двух смыслах: если Сталин по совместительству был главным историком своей партии, то Лацис — официальным историографом ВЧК.

Единственное военное училище в имперской России, Corps des Pages (Пажеский корпус), готовило офицеров для службы во всех родах войск. Остальные военные школы были специализированными заведениями: пехотными, кавалерийскими, артиллерийскими, военно-инженерными. Старейшим и самым значимым из трех кавалерийских училищ было Николаевское кавалерийское училище в Санкт-Петербурге. В русской кавалерии его называли «славной школой» или просто «школой», и только в официальной прессе Николаевским военным училищем. Школа была основана в 1823 году.

Начало организации вооруженного сопротивления советскому правительству было положено в Москве, сейчас же после большевистского переворота. Один из организаторов тайного союза защиты Родины известный журналист А. Дикгоф Деренталь подробно описывал в «Отеч. Ведом.» Историю организации первого восстания против сов. правит., окончившееся так трагически для Ярославля, где было расстреляно и замучено большевиками свыше 3000 человек.

После прихода к власти большевиков, дабы оградить Дон от распространения охватившей страну болезни, пришлось объявить область Войска Донского независимым государственным образованием до той поры, покуда ситуация в остальной России не стабилизируется. В конце ноября атаман собрал в Новочеркасске Войсковое правительство, пригласив на заседание председателя новочеркасского военно-промышленного комитета Петровского, бывшего комиссара Временного правительства Воронкова и некоторых других общественных и политических деятелей Дона. Предстояло решить, что надо сделать, чтобы сформировать на Дону такие органы власти, чтобы они смогли противостоять большевикам, причем противостоять эффективно?..