Современная массовая школа, изувеченная преступными «реформами», не способна решать задачи, стоящие перед независимым государством. Уровень знаний и культуры значительной части учащихся ниже допустимого. Разрушительные инновации усугубляют трудности работы и состояние учительства. «Сверху» сегодня активно мешают исполнению его первостепенной деятельности, навязывая педагогам неучительские обязанности, предлагая неполезные программы, «тормозящие» и вредные методики. Мы (в целом) – на развалинах школы, поражённой язвами вредных нововведений, несомненными признаками падения знаний и культуры, школы, по стогнам которой прошёл огонь разрушительных преобразований, тайно и явно финансируемых «закулисой».

Марксизм, будучи именно западным течением, впитал в себя внутреннюю враждебность к России. Например, Маркс писал, что "не в суровом героизме норманнской эпохи, а в кровавой трясине монгольского рабства зародилась Москва. А современная Россия является ничем иным, как преобразованной Московией". Причем эти высказывания Маркса были настолько яркими, что их даже не печатали в собрании сочинений Маркса.

С православной точки зрения, лежащая в основе подлинного художественного творчества древняя классическая триада духовных ценностей как критериев совершенства – Истина, Добро и Красота – нераздельна, ибо имеет своим единым происхождением Бога Творца, Который и Сам соединяет в Себе все эти идеальные качества и отражает их в Своем изначально совершенном творении (оно стало больным лишь вследствие грехопадения, то есть злоупотребления твари дарованной ей свободой). Даже полевой цветок, созданный для нас Господом, помимо своей скромной красоты, свидетельствует о доброте его Творца в Его любви к мiрозданию и содержит в себе огромную познавательную информацию о природе и строении жизни на земле.

Истинное искусство имеет в основе своей любовь и правду. Божие начало, необязательно являющиеся осознанным исповеданием веры, но неким состоянием, наполнением, устремлением души. Произведение истинного искусства отличает подлинная красота, полнота, обращение к душе человека, заставляющее его оторваться от земного праха и обратиться взором, во-первых, внутрь себя, а, во-вторых, к небу, к горним высотам. Искусство пробуждает в человеке то, на чём само оно основано: любовь и жажду истины.          

Что пробуждало в человеке то лже-искусство, которому посвящён был вышеприведённый обзор? Зверя. Беса. Существо, лишённое памяти, в котором совесть подменена лживой догмой, в котором напрочь уничтожено естественное чувство гармонии и красоты, подменённое тяготением ко всему пошлому, примитивному и уродливому. И нельзя не оценить виртуозности техники порабощения Разума без телевидения и компьютеров, достигнутой в те отдалённые годы!

Либерализм и лжедемократия такие же её маски, как и коммунизм.  Во второй половине  20-го века эта коллекция масок пополнилась новым экземпляром – в начале таковой  поименовали мондиализмом, а позднее - глобализмом. Апостасия, которая суть мир без христианского Бога – то есть без любви, без правды, без гармонии, без вечной души, без совести, стремится придать своему торжеству  видимость объективности, неотвратимости. В19-м веке она заставила половину человечества  поверить в неотвратимость коммунизма и под сурдинку уничтожила крупнейшую христианско-православную - русскую империю. Теперь под знаменем  глобализма будет подавлять оставшиеся атрибуты  индивидуальности и неповторимости народов мира, их этнокультурную самобытность и политическую независимость, крушить границы и ломать традиции.

...Тысячи русских душ измордовал марксизм — величайшая утопия, вылупившаяся из хилиастической ереси раннего христианства. И только в наши дни на фоне безответственного разгула экспериментаторства в политике, в экономике, в культуре в полной мере постигаем мы степень смертоносной травмы, нанесенной и душевному складу, и духовному состоянию народа, — ведь как ни изощряйся в отчуждении, от принадлежности к народу не отлучить ни наших нынешних очарованных Западом странников, ни «новых русских», ни тысячи сбежавших в поисках лучшей доли, ни тысячи оставшихся исключительно для участия в предчумном пиру.

Это было даже не одной катастрофой, а целой серией катастроф. Сначала во время Гражданской войны и террора был уничтожен образованный класс (как движущая, активная, сложившаяся сила общества). Культура начала создаваться в значительной мере заново. А потом, к концу века, опять была разрушена по экономическим причинам. Было уничтожено свободное русское крестьянство - основа, на которой стояла Россия. Война, по яростности и кровопролитности не имевшая прецедентов в русской истории, была выиграна с колоссальными потерями. А потом все достижения победы были утеряны. Россия распалась на части, и русский народ переживает демографический кризис, который ставит под угрозу его существование. Естественно возникает вопрос: эта серия катастроф, растянувшаяся на целый век, можно ли ее понять с какой-то единой точки зрения?

Разрушением памяти и памятников большевики занялись с первых дней своей власти. Расстрел Московского Кремля красной артиллерией в октябре 1917 года, когда на протесты Луначарского Ленин отвечал, что нечего сожалеть о древних зданиях, когда победа революции открывает путь к строительству нового общества. Варварский расстрел Ярославля в 1918 году, когда тяжёлая артиллерия стёрла с земли полгорода, уничтожив или частично разрушив большую часть его древностей… В чём же была причина такой ослеплённой ненависти к старине?

В начале тридцатых годов на бескрайних российских просторах на крестьян, составлявших подавляющее большинство населения страны, обрушилась очередная рукотворная беда – массовое нашествие большевицких вожаков и их служак на многочисленные деревни, сёла и станицы под лозунгом сплошной коллективизации. Такое чудовищное нашествие привело к полному разорению крестьянских хозяйств и, как следствие, к обнищанию крестьян и очередному массовому голоду с многомиллионными жертвами.

Российское общественное мнение начиная с XIX века судит о национальном характере русского народа не по реальной истории, а по художественной литературе и публицистике. Общепринятым стало мнение, что герои русской литературы выражают типы национального характера. Причины этого кроются и в самоощущении литераторов, и в общественном мнении. У художественной литературы – свои творческие задачи, не совпадающие с потребностями изображения «реальной» жизни. Однако это не мешало самим писателям полагать, что они изображают вполне «реальную» жизнь. С другой стороны, общество было образовано в традиции культуры «русского Запада», поэтому могло судить о российской истории и национальном характере через призму своих иллюзий и мифов.

Когда наступит час исторического призвания России, никто не может сказать определённо и точно, но всё показывает, что этот час близок. Могущественным толчком для пробуждения сознания русского народа послужит готовящаяся великая борьба – об этом говорил Владимир Соловьёв незадолго до предстоящих революций в России. И чем быстрее каждый человек осознает, что вместо образа и подобия Божия он продолжает носить образ и подобие обезьяны, тем быстрее он свободно и разумно уверует в высшую действительность. Ибо отрицание низшего собственного содержания означает утверждение высшего, в котором заключается истинное Божество.

Ещё более уязвимый державный промах допустил Назарбаев, намерясь с помощью казахского меньшинства переработать большинство — других, совершенно инородных наций. (И вот: русских устраняют с ответственных должностей, подавляется самодеятельность уральских и сибирских казаков, нападают на православные храмы, русские поселения — а вот уже и большие города — переименовывают по-казахски, отпускают 5 лет на изучение казахского языка даже в местностях, где 90% — русские. Местное телевидение почти полностью переводят на казахский язык, хотя казахи составляют только 43% населения. Что ждёт остальных — выпукло показали извращённые "выборы” 1994 года. Ко мне приходят жалобы и от немцев — на насилия со стороны казахов, непроницаемо покрываемые местными властями.) Примыкание к идее "Великого Турана”, весьма лёгкое для Средней Азии, окажется для Казахстана совсем-совсем нелёгким. (Ныне объявленная словесная программа надгосударственного Евроазиатского Союза — с чудовищной бюрократической наднациональной надстройкой — находится в полном противоречии с неуклонно идущей в Казахстане национальной подавительной практикой.)

24 мая 2015 в МЕЖДУНАРОДНОМ ФОНДЕ СЛАВЯНСКОЙ ПИСЬМЕННОСТИ И КУЛЬТУРЫ В РАМКАХ ПРАЗДНОВАНИЯ ДНЕЙ СЛАВЯНСКОЙ ПИСЬМЕННОСТИ И КУЛЬТУРЫ главный научный сотрудник Института мировой литературы имени А.М. Горького, профессор Троицкий В.Ю. прочитал лекцию «О русском языке».

Само собой разумеется, не только литература была обречена обратиться из искусства в агитационное орудие партии. Та же участь была уготована живописи, музыке, архитектуре…

Тезис Россия – европейская страна или Украина – европейская страна кажется привлекательным, особенно, молодёжи, среди прочего, потому, что таковая склонна видеть здесь своего рода повышение цивилизационного статуса своей страны. Именно эту иллюзию мы и постараемся для начала развеять. К тому же  важно понимать, что главными пропагандистами европейского призвания России - современными российскими либералами  движут мотивы далёкие от благородных. Во-первых, неизбывная русофобия – стремление доказать вторичность и производность русского культурно-цивилизационного типа, обречённость России идти в фарватере чужой политики, исполняя чужие задания и чуждые промыслы, и обеспечивая чужие интересы. Во-вторых, либеральная часть российского политикума преследует здесь вполне очевидные корыстные  цели. Ведь  внутренняя политика России исходит нынче из внешних приоритетов постсоветской элиты. Даже цена на бензин и газ внутри страны диктуется стратегией на сближение с Западом. Поэтому европейский выбор повышает ставки именно прозападной либеральной «партии». Однако не нужно быть проницательным аналитиком, чтобы понять и увидеть, что Европа отнюдь не воспринимает нас равночестными партнёрами, и речь может идти о принадлежности России к европейской цивилизации лишь в качестве её второсортной периферии и малоприлежной ученицы, которую не плохо было бы поставить в угол коленями на горох.   

Таково было богатство народной энергии, что через полвека после падения крепостного права — Россия вступила в полосу бурного промышленного развития (5-е место в мире по промышленной продукции), железнодорожного строительства, стала крупнейшим экспортёром зерна и сливочного (сибирского) масла. В России была полная свобода частной экономической деятельности ("рынок”, который мы сегодня всё собираемся достичь или у кого-то перенять), свобода выбора занятий и места жительства (кроме еврейской черты оседлости, но и она шла к отмене). Крупный бюрократический аппарат, однако, не был замкнут ни национально (видим в нём на видных постах представителей множества национальностей), ни социально (становились министрами помощник машиниста Хилков, крестьянин Рухлов, начальник станции Витте, помощник присяжного поверенного Кривошеин, и на военные верхи взошли из самых низов генералы Алексеев, Корнилов). По свидетельству последнего Государственного секретаря России С. Е. Крыжановского, в смысле восхождения отдельных лиц Россия была страна весьма демократическая: высшее чиновничество складывалось не из лиц высокого происхождения; по свидетельству министра путей сообщения Кригера-Войновского: кроме особого положения крестьянства, сословных перегородок к XX веку уже не оставалось, "права определялись образованием, служебным положением и видом занятий”43. Независимость и открытость суда, строгая законность следствия утвердились с 60-х годов XIX века, также и печать без предварительной цензуры, а с 1906 — истинный парламент и многопартийная система (которая сегодня жаждется как новейшее достижение). Отметим и то, что для народа действовала бесплатная земская медицина высокого качества. Было введено рабочее страхование. В России был самый высокий в Европе прирост населения. И высшее женское образование в России стояло на одном из первых мест в Европе. И всё это обрушилось с 1917 года, а в мире представлено и поныне крайне искажённо.

Молодому государству срочно требовалась молодая и идейно выверенная «литература», в этих целях организуется поистине промышленное производство «поэтов» и «писателей» из вчерашних пролетариев, насилу знавших грамоте, путём воспитания их на специальных рабфаках. При «Моспрофобре» открыли целую «Студию стихописания». К ней добавились многочисленные «поэтические кафе». Фабрика поэтов произвела добрых восемь тысяч «стихотворцев», чьи вирши, подобно первосортным помоям, залили советские газеты. Все они, разумеется, пользовались почётом и уважением, как «надежда советской литературы». Одновременно буйным цветом расцветает «литература» еврейских местечек, чьи обитатели съехались в Москву в таком количестве, что она, по воспоминаниям современников, обратилась в большой Бердичев. Рубленные и безграмотные, похожие на лай, фразы-булыжники а-ля Демьян Бедный и пошлый местечковый жаргон, обретший своё главное выражение в «бабелевщине», призваны были заменить собой великий и могучий русский язык и русскую литературу. Задача же литературы отныне была – стать рупором партии, озвучивать лозунги и травить, травить, травить неугодных, не избирая средств, не стесняясь в выражениях. Литературу добра и совести заменила «литература» злобы и бесстыдной лжи.

Народ – не хаотическое множество людей, как утверждают одни, но и не соборная личность, как полагают другие. Личностью, или персоной, является только человек. Народ представляет собой соборный организм, имеющий соборную душу. Как и индивидуальная душа человека, соборная душа народа создается Творцом и с первого мгновения в творческом диалоге с Богом самоопределяется к бытию, формируя свою земную миссию. Творец разделяет племена и в масштабах миссии всемирного преображения наделяет каждый народ определённым предназначением, которое воспринимается душой народа свободно. Сочетание Божественного призыва и человеческого отклика и наделяет народ сущностью, выражающейся в его характере. Вечная душа народа, или его национальный дух, отражается в единстве миросозерцания различных людей, в их общих представлениях о добре и зле, в родственных переживаниях истории, в национальном идеале.

В долгой веренице наших императоров Александр III, без недуга нерешительности своего отца, может быть, первым, за полтора столетия, хорошо понимал гибельность российского служения чужим интересам и новых захватов, понимал, что главное внимание должно быть обращено на внутреннее здоровье нации ("Долг России — заботиться прежде всего о себе самой”, из манифеста 4.3.81). Сам командующий армией в турецкую войну, он, однако, от воцарения не вёл ни одной войны (лишь закончил — мирным взятием Мерва — завоевания отца в Средней Азии, у границы Афганистана, что, впрочем, едва и не вызвало столкновения с Англией). Но именно в это безвоенное царствование сильно укрепился внешнеполитический вес России. Александр III проглотил горечь от болгарской "неблагодарности”: образованные болгары вовсе не ценили огромных русских жертв в только что минувшую войну и поспешили освободиться от русского влияния и вмешательства. Проглотил горечь и от измены Бисмарка — и пошёл (1881) на весьма равновесное и разумное "соглашение о взаимных гарантиях” с Германией: не расторгни его Вильгельм несколькими годами позже, оно исключило бы войну между Россией и Германией в начале XX века. После же отмены соглашения Александру III и не оставалось ничего, как продолжать сближение с Францией, и то после осторожного выжидания.

В 30-е годы власть нанесла смертельный удар деревенской семье, уничтожив её коллективизацией. Мы не будем говорить здесь сугубо о физическом уничтожении многих тысяч крестьян и их детей (а большинство детей, отправленных вместе с родителями в ссылку, погибли), не будем говорить и об умерших от очередного страшного голода тех лет. Но лишь, собственно, об устройстве колхозной жизни, сделавшей невозможной существование многодетной крестьянской семьи. Достаточно указать два фактора: полная невозможность колхозницы отлучиться от колхозных работ (даже в случае болезни ребёнка) под угрозой лишения трудодней и неположенность этих самых трудодней для неработающих в колхозах иждивенцев, в частности, детей, коих в итоге попросту оказывалось нечем кормить. Само собой, рождать детей на голодную смерть родители не хотели.