И последнее. В ІУ веке большое распространение в христианском мире получило еретическое учение, проповедуемое неким Арием. Церковное предание гласит, что однажды, в разгар борьбы с арианством, к молившемуся в уединении александрийскому патриарху явился сам Иисус Христос в надвое разодранной ризе. На вопрос: «Господи! Кто Тебе разодрал ризу?», Иисус ответил: «Разодрал ее Арий, разделив народ мой, который я себе приобрел своею кровью». Известно, что в пропаганде своего учения Арий добился больших успехов и даже завоевал симпатии представителей государственной власти, с помощью которых собирался победить Церковь. Однако в день, когда еретик готовился торжествовать победу, его постигла ужасная смерть: в общественной уборной, во время отправления естественных надобностей, у него внезапно вывалились наружу кишки. Арий умер в страшных мучениях, среди вони и нечистот, в буквальном смысле утопая в дерьме. Согласно православной идеологии, после временного вероотступничества греков (Флорентийская уния 1439 г.) и захвата турками Константинополя (1453 г.) – миссию хранения истинной веры взял на себя русский народ. Именно русский народ (великорусы, малорусы, белорусы) является богоизбранным. Этот народ ненькопатриоты, как некогда Арий, стремятся разорвать на части. Они добились больших успехов. Многие слабые умы и сердца соблазнились «украинской национальной идеей». Поддерживает ее и государственная власть. Но «национально сознательным» следует помнить о судьбе Ария. Их конец будет таким же.

Мы никогда не увидим восстановления монархии в России, если забудем, что для русского народа она была не только защитницей от внешнего врага, не только щитом его веры, но и ограждением его жизни и культуры от дикости, невежества и всяческого безобразия. Русская монархическая традиция не может быть только традицией политической. Это ограничение обрекло бы ее на исчезновение. Не говоря об ее очевидном религиозном значении, она может жить и победить только как сочетание традиции политической и культурной. Мы напрасно будем называть себя монархистами, если не добьемся оздоровления и подъема культурного уровня наших политических и общественных начинаний. Без этого подъема, все наши заверения в преданности исторической славе России и ее современному символу останутся тем, что Гумилев однажды назвал «мертвыми словами».

Божественная София — Христос. Он приял ныне честь, и славу, и торжество. Но слушайте, что Ему возглашали: «Осанна в вышних, спасение свыше благословен грядущий во имя Господне». Разум наш в разное время даже одного и того же человека приводит к различным, часто совершенно противоположным выводам в воззрениях на самые важные вопросы жизни. Это знает по себе каждый из вас, кто хотя десяток лет пожил сознательною жизнью. Где же правда? Где постоянство? Где уверенность, что мои нынешние воззрения не переменятся завтра? И можно ли на столь зыбком основании строить жизнь? Мы уже говорили, что здесь — великий соблазн и великое мучение человеческого духа. Потому-то и ищет человек всегда и везде истины единой, вечной, устойчивой, всегда себе равной и непротиворечивой. Только такая истина удовлетворит человека, без нее же мудрость человеческая есть источник постоянных мучительных сомнений и колебаний: без нее, по слову древнего великого мудреца, приложивый разум умножит болезни и воздыхания... Но такая истина дается только свыше, она сообщается и принимается только от Бога, только верою. Она — во имя Господне. Ищет ее человек на самых низких степенях дикого состояния и на самых вершинах возможного для человека умственного развития. Знаменитый ученый путешественник новейшего времени говорит об этом в одной из своих книг так: «Я объехал все земли, я переплыл все моря и я не видел ни племени, ни народа, который не стремился бы подчинить ум человека Уму Высшему, Духу мира. С этою верою дикий негр отправляется в дремучие леса, углубляется в пустыни, на утлой ладье, или на гнилой доске отважно переплывает бурные реки, вступает в бой с хищным зверем и, умирая в когтях льва или тигра, обращает свой взор к небу, ища там примирения»...

России не было все эти годы, и теперь уже преступно не понимать и не видеть, к чему это привело всех. Все получали дары мира без усилий, ни за что, потому и не научились их ценить. Теперь, ценой страшных усилий, может быть, научатся, наконец, все ценить дары нашей великой России, ее христианский, человеческий гений, ее призвание быть равновесом для всего света. Мир должен обрести волю и найти выход. А выход только один: живая Россия. И только так мы, русские, можем переживать и оценивать во всей правде русского духа и совести то, что свершается теперь в мире. И покуда с нами наше единственное теперешнее оружие -- независимое русское слово, -- наше призвание здесь и оправдание нашего изгнания только в таком исповедании перед всеми правды живой России.

Время, предназначенное в предвечном Совете Божием для приготовления рода человеческого к принятию Искупителя, истекало. Мир языческий в конечных результатах своей науки дошел уже до полного отрицания самой возможности познать истину и лежал в нравственных развалинах; мир иудейский исказил истинный смысл Божественного Откровения ветхозаветного, застыв в мертвой обрядности. Человечество сознавало всю необходимость нравственного обновления, перерождения и, не имея для того опоры в собственных нравственных силах, ждало Божественной помощи, ждало напряженно и томительно примирения с разгневанным Божиим правосудием. А между тем срок исполнения ветхозаветных пророчеств о Мессии уже близился к концу... И вот, в это исключительное, единственное в истории человечества время небесный вестник Гавриил благовествует Пречистой Деве Марии, благовествует о величайшем таинстве Божественного домостроительства, совершении всех пророчеств и обетований, осуществлении всемирных надежд и желаний, — о рождении от нее Спасителя мира.

Смысл монархии заключается в постоянном олицетворении в лице монарха религиозно-нравственного идеала живущего в народе, олицетворение Правды Божией. Такой монарх самодержавен, т. е. неограничен никакими формальными и юридическими нормами, но ограничен содержанием того религиозно-нравственного идеала, носителем и выразителем которого он является, ограничен Божественным законом, носить Который в сердце своем день и ночь он призывается Церковью. Церковь постоянно напоминает Царю о том, что он Божий слуга, несет послушание царское, подобное во всем иноческому, что служение его, столь высокое и превознесенное, есть служение церковное, к славе Божией. Все это прекрасно выражено Церковью в словах молитв чина священного Коронования, в самом духе этого чинопоследования столь трогательного и умилительного, что ни одна душа христианская не может созерцать и внимать ему без священного трепета.

Приведенныя слова прозвучали нѣкогда въ устахъ правителя Іудеи Понтійскаго Пилата. Произнося ихъ, Правитель Іудеи иронизировалъ – глумился надъ Божественнымъ Учителемъ, а между тѣмъ въ словахъ насмѣшки сказалась глубокая, горькая правда о человѣкѣ. Почтенный образомъ Творца, человѣкъ изначала стремился къ познанію истины. Вопросъ – что есть истина? – такъ-же старъ, какъ и само человѣчество. Знать, обладать истиною – это глубочайшая потребность человѣческой природы разумной, богоподобной. Только истина, открывающая человѣку начало и конечную цѣль всего существующаго, смыслъ и высшую цѣль человѣческой жизни, можетъ сдѣлать его земной подвигъ разумнымъ, возвышеннымъ и истинно прекраснымъ. Но гдѣ же обрѣтается и какъ найти столь желательную и для духа человѣческаго любезную истину? Надъ разрѣшеніемъ этого вопроса много работало до-христіанское человѣчество. Все, что вышло изъ язычества лучшаго, не прошло мимо вопроса: «что есть истина?». Увы философская мысль до-христіанскаго міра могла только засвидѣтельствовать свое безсиліе въ рѣшеніи столь важнаго вопроса. Въ лицѣ великаго Платона древняя философія открыто, честно и вовсеуслышаніе заявила:... «мы будемъ ждать того, будь это Богъ или Богомъ вдохновленный человѣкъ, который научитъ насъ истинѣ... и сниметъ съ нашихъ глазъ повязку».

Сепаратисты ненавидят слово “Малороссия”. Они упускают из виду, что это название почетное, возникшее не в России, а в Византии. Основную часть страны греки называли “Малая”, например, словами “Малая Эллада” они называли основную Грецию на Балканском полуострове, а разросшаяся греческая колония в Южной Италии - это “Большая Эллада”. Так и в применении к Руси в Византии словами “Малая Россия” была названа Галицко-Волынская Русь, а впоследствии это название распространилось на всю юго-западную Русь. Оно означает, что “Малороссия есть основная Россия. Недаром в Летописи Нестора говорится: “Се повести времянных лет, откуда есть пошла русская земля, кто в Киеве нача первее княжити, и откуда русская земля стала есть”. Слова “малоросс” “белорус”, “великоросс” подчеркивают единство этих трех ветвей русского народа.

Подле меня в карете сидел англичанин, человек лет 36. Я обратился к нему с вопросом: что может быть несчастнее русского крестьянина? Англичанин. Английский крестьянин. Я. Как? Свободный англичанин, по вашему мнению, несчастнее русского раба? Он. Что такое свобода? Я. Свобода есть возможность поступать по своей воле. Он. Следственно, свободы нет нигде, ибо везде есть или законы, или естественные препятствия. Я. Так, но разница покоряться предписанным нами самими законам или повиноваться чужой воле. Он. Ваша правда. Но разве народ английский участвует в законодательстве? разве власть не в руках малого числа? разве требования народа могут быть исполнены его поверенными? Я. В чем вы полагаете народное благополучие? Он. В умеренности и соразмерности податей.

С этой высокой трибуны мы уже не раз слышали: конституция ли у нас в России или Самодержавие? Предоставим присяжным юристам ломать копья на этом вопросе, который для нас, правых, разрешен Основными Законами Империи. Мы остановимся на другом вопросе: возможна ли на русской почве конституция иноземная и поищем ответа на этот вопрос в нашей отечественной истории. Какой же ответ нам дает история? Раскройте наше отечественное бытописание, и чтó вы там увидите? Вы увидите всюду, как летописцы с благоговением отзываются о своих князьях. Просмотрите всю историю нашу от ее истоков и вы увидите на каждой странице ее, что она запечатлена глубоким почтением и преданностью русских людей к своим правителям. Иноземные западные государства удивляются такой беззаветной преданности русского народа и не понимают ее источника. Для нас самым решительным и прямым образом отвечает на это наша история. Этот живучий источник лежит в народном характере Царской Власти на Руси. Не путем захвата и насилий установлена у нас Царская Власть, а добровольным соглашением представителей всех чинов земли русской. Наши предки сами послали и пригласили варяжских князей, сказав им: «придите княжить и владеть нами». Не иным путем, а именно путем такого же добровольного соглашения избран был и Михаил Федорович, родоначальник ныне царствующей династии.

Теперь, когда достаточно подробно выяснены нами главный смысл и религиозные, бытовые, народно-исторические и жизненно-практические основания нашего русского царизма, ясно, какого характера должно быть и участие Церкви в гражданской политике настоящего времени и какова должна быть деятельность духовенства, как и всякого православного христианина в общественной жизни.

Итак, для главного душевного дела - для веры больше благотворного воздействия мы имеем получить от строго монархического правления, чем от конституционного. И это не потому, чтобы вера могла существовать только при поддержке от царской власти, ибо мы видим, что греки мусульманской Турции под султаном-мусульманином лучше содержат веру, чем греки конституционного греческого королевства. Нет, дело именно в том, что при монархизме все вверяется власти, почему духовная энергия может быть свободно направлена на благочестие; а при парламентаризме все забрасывается, лишь бы восторжествовала партия и пробралась к власти. Это прекрасно поняли мы еще издавна в истории. В самом начале нашей государственности мы представляли из себя республику и, однако, сами решили, что это нам не подходит, - делом заниматься люди не будут, а только будут спорить да драться за господство и за выгоды, а порядка общего не будет, как и не было. Поэтому сами решили, что нужен князь как глава всего разбросанного и богатого народа, и ему-то вверили всю власть над народом. А народ оставался постоянным пособником у князя в деле управления, выделивши из себя к нему дружину, а потом и служилых, и боярских людей. И были князь и народ как нераздельное целое. По мере того, как разрастался народ, росла и увеличивалась и власть князя, и, наконец, он явился в народе как Царь самодержавный, живший в народе и по быту мало чем отличавшийся от народа. А главное то, что сам народ помог великому князю сделаться единым над всей страной Царем, или, лучше сказать, его одного он провозгласил Царем над собой, подчинивши ему всех остальных князей, прекрасно понимая, что во многовластии для великого и размножившегося народа не будет порядка, как смерть или развал тому улью, в котором появилось несколько маток.

Богоявленіе Христово, къ намъ милостивно бывшее, заключило и увѣнчало собою длинный рядъ вѣковъ и тысячелѣтій жизни человѣчества. Оно же и начало собою длинный рядъ вѣковъ и тысячелѣтій жизни человѣчества въ новомъ направленіи ея, которое, постѣ совершенія и завершенія нравственнаго процесса міровой жизни, приведетъ къ послѣднему явленію Христа во славѣ, на міровой судъ, для открытія вѣчной славы вѣчнаго Божьяго царства: ибо мы, по апостолу, ожидаемъ блаженнаго упованія и явленія Славы великаго Бога и Спасителя нашего Іисуса Христа (Тит. II, 13). Въ чемъ состояла особенность жизни человѣчества до Христа?

Монарх утрачивает свою автономию тогда, когда он позволяет стать между государственным делом и своим решением другому человеку или другим людям, искажающим его волю или навязывающим ему свои воззрения и решения. История указывает семь таких типических возможностей, которые требуют особого внимания и анализа: когда монарх оказывается в зависимости - 1. от других членов династии, 2. от женщины или женщин (любовницы), 3. от войска (преторианцы), 4. от деньгодателей и банкиров, 5. от придворных партий и камарильи, 6. от духовенства, 7. от временщика. Понятно, что судьбы монарха и монархии слагаются каждый раз по особому, по-своему - смотря по тому, кто подчиняет себе его волю и в зависимости от каких людей, групп и сил он оказывается. Одно ясно: что на всех этих путях монархия сталкивается с особыми, ей присущими опасностями и идет по неверным, больным путям. И еще одно: верность монарху - а для нас это сегодня самое существенное - состоит не в том, чтобы угождать ему, слепо и угодливо пресмыкаться, а в том, чтобы за совесть и бескорыстно помогать ему сохранить свою автономию. Верность монарху есть верность автономному монарху и потому прежде всего автономии монарха. И для соблюдения этой верности - есть свои особые пути, средства и правила (...).

Вся эта партийная и выборная агитация - это сплошной угар, которому люди предаются всецело, забывая все прочее. Так и дальше: какая партия проберется в большинство, та и управляет всем, крича, что она только и есть голос народа. Но кто же может в это верить, как в догму правовой конституции, когда у нас выдавали себя за народ сначала революционеры открытые, а потом и они, и революционеры скрытые - кадеты, сами теперь сознающие свое поразительное меньшинство среди действительного народа, почему они и покровительствуют всякому террору, через него надеясь удержаться на своих позициях? Разве была и есть действительная забота о народе, об Отечестве, когда все сводилось и сводится к партийной борьбе и торжеству? А дело веры заброшено было настолько, что даже в вероисповедную комиссию были выбраны, кроме неверующих или маловерующих, евреи, поляки и мусульмане. И это в стране, где господствующее население русское, православное и верующее?! И эта кучка смеет выдавать себя за народ и свои бредни за голос его?! Да ведь это явная насмешка над хваленой конституцией, в которую, очевидно, и сами они не верят!..

Вторым условием доверия со стороны народа к монарху является известный уровень нравственности и характера, который должен быть у монарха. Идею о добродетели монарха особенно ярко почувствовал и формулировал азиатский Восток: напомню вам китайскую литературу - древнюю летопись Шу-Кинг и особенно уже цитировавшуюся мною «Книгу Великого Научения» Конфуция, а также книгу законов Ману - я цитировал и ее. Тот же мотив можно найти у Зороастра и Ксенофонта в его «Воспитании Кира». Аристотель прямо ставит вопрос: «Если начальствующее лицо не будет скромным и справедливым, как оно может прекрасно властвовать?»147 - «Нельзя хорошо начальствовать, не научившись повиноваться»148.

«Объединяйтесь, русские люди. Я рассчитываю на вас». Эти царские слова, обращенные к русским людям, послужили основой Союза объединенного русского народа. Союз русского народа не партия или выделившаяся какая-либо часть из среды обитателей русской земли. Нет. Это - союз всех патриотических союзов, это - ключ объединенного русского народа, к этому союзу принадлежит и ныне открываемое здесь Русское Народное общество за Веру, Царя и отечество. Знамя союза объединенного русского народа принадлежит всему русскому народу. Под этим знаменем объединялось, укреплялось и возрастало русское государство. Православие, Самодержавие и Русь нераздельная - вот знамя русского народа. Как бы стоя в соответствии к трехцветному русскому знамени православие, самодержавие и русская народность в тоже время составляют три главнейшие основы, на которых стояло и стоит русское государство. Православие объединяло народ русский в одно тело. Принявшие православие инородцы стали русскими: православный в устах народа значит - русский.

Изучать русский монархизм, оставляя в стороне русскую лирическую поэзию и вообще русскую поэзию, значило бы лишать себя возможности понять русское самодержавие и то влияние, которое он оказывает на умы и сердца. Иной стих Пушкина или Жуковского объясняет цель и сущность русского самодержавия гораздо лучше, чем может объяснить ученый трактат. Проявление русского монархизма в нашей художественной литературе могло бы быть предметом интересного и поучительного сочинения.

Невозможно человеку найти свое место ни в государстве, ни в обществе, если он сам не нашел себя, если он потерян в пустыне беззакония. Помните, как у нас шла беседа о доме, сложенном из негодных кирпичей? С человека и надо начинать. Как с человека началась революция, лишив его души и духа, оставив его безмысленным – бездушной плотью. Человек должен вернуться к сознанию своего богоподобного вечного величия. Путь не короток, но цель ясна. Прийти в себя должен человек. Без этого в рассуждении гражданственности и государственности, всё те, что слышмс в духе конституционной говорильни, является толчением воды в ступе. Надо вернуться к христианскому порядку Константинова Рима, первого Рима, которому следовал и Второй и Третий Рим – Москва. Третий Рим, в котором царствовал Закон Божий, своей сенью покрывал и всю жизнь. В этом был принцип теократии, исковеркано понимаемой нынче как господство церковной иерархии над мирской государственной властью.

Я уже указал на то, что доверие к царю образует первое и основное условие не только прочности монархии, но и просто самого существования ее. (...) И нужно признать, что если мы начнем внимательно читать мировую идеологическую литературу о монархии, то мы увидим эту всюду проявляющуюся заботу о том, чтобы царь помнил, что он не должен нарушать доверия подданных к себе, но, напротив, - питать его и укреплять. Редкий народ не имеет своего выработанного, выстраданного образа «хорошего» или даже «идеального» царя. И почти повсюду мы находим указания на то, что царю должно быть присуще особого рода внутреннее духовное делание, которое должно придать ему необходимые ему свойства, ставящие его на подобающую ему высоту, делающие его достойным того отношения к нему со стороны подданных, которое составляет самое естество царской власти.